Изгнанники

Не знаю, — со все еще ощутимой обидой начала она. — Мы не вытащим из него больше ничего нового, а Эрланд, Арслан и остальные никогда не дадут вернуть его в Лон-Сер. И я уже не понимаю, что толку оставлять его в живых.

То есть?

Ну, ему никогда не жилось здесь очень сладко. Он же заключенный, Баден. Я знаю, что тебе хочется защитить его, ты всегда надеялся, что когда-нибудь он начнет доверять и помогать нам. Но этого не случилось. — Она остановилась. Баден понял, что это еще не все. — Но как Премудрая, я обязана заботиться о том, что хорошо для страны и магического искусства. И я обеспокоена всеми этими партиями, на которые начинает раскалываться Орден.

Ты полагаешь, что убийство Барама снова сплотит нас? — обрушился он на нее. —

Хорошо же будет наше единство, ничего не скажешь!

Это несправедливо, и ты сам это знаешь! — ответила она с не меньшим пылом. — И тебе лучше многих известно, каким сложным был для нас этот вопрос! Цель не в том, чтобы убить его! Но это положит конец разногласиям и, между прочим, будет возмездием! Неужели ты этого не понимаешь? Разве ты не видишь, сколько людей желают смерти этому чужестранцу?

Баден начал было возражать, но сам себя оборвал. В следующий раз, когда они с Сонель встретятся, он собирался рассказать ей о том, что сделал Оррис. Однако грубоватый маг ушел, поддерживать ментальную связь было очень тяжело, и встреча состоялась бы не скоро, возможно только во время следующего Собрания. Но он не мог ждать так долго.

Я знаю, что для тебя это будет ударом, — неправильно поняв его молчание, продолжила она, — но, думаю, я дам согласие на казнь.

Это невозможно

, — отозвался он.

Я знаю, что…

Нет, не знаешь. — Он сделал глубокий вдох. — Ты не можешь ничего знать. И виноват в этом я.

Я не понимаю…

Он хотел как-нибудь подготовить ее к своему сообщению, но — не умел.

Барама здесь больше нет. Оррис забрал его из тюрьмы в ночь Праздника Света и повел в Лон-Сер. Я не представляю себе, где они сейчас. Может быть, они уже покинули Тобин-Сер. Но даже если это не так, мы все равно ничего не сможем сделать.

Сонель так долго ничего не отвечала, что Баден уже подумал, что она просто прервала связь.

И ты ничего не предпринял! — Ее упрек вошел в сознание, как порыв ледяного ветра. — Ты просто устранился и дал его увести!

Да, — ответил Баден, стараясь соблюдать спокойствие. — Именно это и произошло.

«Именно это и произошло»! — передразнила она. — И что это означает?

Я устранился и дал Оррису возможность увести Барама в Лон-Сер, вот и все, что тебе нужно знать.

Сонель опять замолчала на некоторое время.

Прости, — в конце концов послала она ему, уже спокойнее. — Расскажи, как это случилось.

Баден глубоко вздохнул и уселся на землю. И он, и Голив уже слишком устали. Баден уже несколько часов истощал сознание психическим общением.

Это не так уж и важно, — утомленно начал он. — О том, что Барам исчез, я узнал лишь на следующий день, но я бы мог попытаться их задержать. По крайней мере предостеречь Орриса.

О чем предостеречь? — тревожно спросила Премудрая.