Изгнанники: Судьбы книг в мире капитала

Разрядка расчищала завалы внутри страны. Американцы, уставшие от эксцессов 60-х годов, тянулись к порядку и покою, но положение дел внушало тревогу и озабоченность: Уотергейт, энергетическая проблема, инфляция и дороговизна жизни, наступление на права трудящихся, растущая безработица, Иран, усиление милитаристских тенденций. Первое в истории поражение США в войне вместе с долгожданным миром вызвало у американцев почти неведомое им чувство ущемленного национального самолюбия, на котором умело играли влиятельные группы военно-промышленного комплекса. Страна вошла в полосу неустойчивого социального равновесия, смятения, идейно-психологического разброда. Будущее виделось в мрачном свете. «Казалось, что буржуазное общество повсеместно исчерпало запас конструктивных Идей», — констатировал социолог Кристофер Лэш в работе с многозначительным названием «Культура нарциссизма. Американская жизнь в век убывающих ожиданий» (1979).

На пороге было двухсотлетие национальной государственности, и огромная армия идеологов, историков, футурологов, вся разветвленная машина средств массовой информации и обработки умов, с поразительным единодушием принялась поднимать общественное самочувствие, восстанавливать престиж американских ценностей. Постепенно возобладало стремление к сохранению статус-кво, к стабильности, к смягчению «так называемой классовой борьбы», как выразился один из идеологов консерватизма Клитон Росситер.

Претерпел определенную эволюцию «новый журнализм». Декларировавший в качестве творческой установки «социальный реализм», он, однако, явно переоценил свои возможности и, в общем, не пошел дальше язвительных нравоописательных зарисовок. Один из его лидеров, Том Вулф, достаточно метко окрестивший 70-е годы «десятилетием ячества», одновременно противопоставлял «социалистическим мечтаниям» неограниченное буржуазное предпринимательство, благодаря которому в его представлениях в Америке вырос homo novus, он «заполучил все, о чем мечтали всегда, — деньги, свободу, досуг» и как следствие «роскошь созерцать собственное, я“».

К принципам консервативной политической философии в первую очередь относят «веру в существование моральных представлений более высокого порядка, чем простое творение человеческого разума; убежденность в справедливости американской конституции… предпочтение, отдаваемое частной собственности и рыночному регулированию экономики; американский патриотизм… уважение к историческому опыту и враждебность к поспешным нововведениям» (Америка. 1982. Март).

Таким образом, неоконсервативные принципы сводятся к простой триединой формуле: бог — американская исключительность — капитал. Вокруг этих сакраментальных понятий и завертелись идеологические маховики, вовлекая в свое коловращение духовную и художественную жизнь страны.

Неоконсерваторы отвергали дорогостоящие и малоэффективные социальные программы — «социальную инженерию» и нападали на разрядку, дающую будто бы преимущества Востоку, «улицу с односторонним движением». Выражая постуотергейтские настроения, «Дважды «ура» капитализму» провозгласил названием своей верноподданнической книги 1978 года Ирвинг Кристол и заодно предостерег соотечественников от «либералистской угрозы» и «международного терроризма». Участились антисоветские вспышки, подогреваемые официальной кампанией в защиту прав человека где-нибудь подальше от дома. Нынешняя администрация США повела мощное политико-экономическое наступление на права широких слоев населения. В международных отношениях команда Рейгана объявила «крестовый поход» против социализма.

На исходе юбилейного 1976 года, незадолго до вступления Дж. Картера в должность, Джон Херси написал воображаемую речь будущего президента, где подчеркивал: «Власть крупных монополий простирается на любой аспект нашей жизни… на весь характер нашей культуры».

Четыре года спустя, когда военно-промышленный комплекс и администрация США взяли прямой курс на конфронтацию с Советским Союзом, Гор Видал предложил свою версию традиционного президентского послания «О положении страны»: «…из тридцати пяти лет, прошедших со времени окончания второй мировой войны, Соединенные Штаты участвовали в войне — «холодной» или «горячей» — тридцать лет; и если Банк будет продолжать править страной, в ближайшей перспективе мы станем воевать снова — и эта война окажется пострашней прошлых».

Литературный процесс 1970—1980-х годов протекал в подвижных и зыбких идейно-эстетических координатах, выявляя сосуществование, состязание и спор разнородных, нередко взаимоисключающих направлений и тенденций.