Изгнанница (СИ)

Подол льняной рубахи оторвался на удивление быстро. То ли состояние возбуждения, охватившее ее, придало ей сил, то ли материал был уже ветхим. Обернув кусок ткани вокруг талии Лазаря, Лорисс крепко завязала концы. Он охнул от боли.

-Терпи, Лазарь. Ты сильный. Терпи, - она подняла меч и подставила Лазарю плечо. Но тот от помощи отказался. - Нам с тобой не привыкать. Прорвемся.

-Нам не выйти из замка, Виль. Нет, не выйти.

-Держись.

С первого же взгляда стало ясно, что Лазарь прав: к выходу им не пробиться. У подножья лестницы спиной к спине сражались Глеб и Далмат. По двое противников наседало на них с каждой стороны. Но совсем не потому, что рядом никого не было. Еще двое переминались с ноги на ногу, пытаясь улучить момент. Пока Глеба спасала быстрота, а Далмата недюжинная сила. На каменном полу лежали неподвижные тела. У входа топтались люди в черном, решая как лучше поступить.

Неизвестно в силу каких причин, но нападавшие не пользовались стрелами.

-Виль! - оглушительно крикнул Глеб, перекричав и шум падающего тела, и звон клинков.

Но на месте поверженного противника тотчас возник новый. Если Глеб что-то и добавил, то его слова утонули в общем шуме. Ожесточенно отбивая удар за ударом, он кричал, и в том ожесточении Лорисс чувствовала обреченность. Она поняла, что тот момент, когда яростное сопротивление перерастает в ожесточенную атаку, прошел. Усталость неизбежно собирала плоды. Каким бы мастерством не обладал Глеб, тело исчерпало запас отпущенных природой сил. Азарт отдалил поражение, но то была лишь отсрочка. Еще мгновенье, другое и меч будет выбит из ослабевших рук.

-Иду, Глеб! - крикнула она и тихо добавила, - Лазарь, держись за перилла, я скоро, - и сама удивилась. Что интересно, она имела в виду под этим “я скоро”?

На ее крик откликнулись двое. И не один из них Глебом не был. Спускаясь по лестнице, Лорисс справедливо рассудила, что с двумя ей не справиться. Так освободилось еще одно гнездо на поясе. Еще одно из трех. Противник представлял собой отличную мишень. Распахнутый ворот кожаной куртки обнажил часть груди. И тогда, наблюдая за тем, как человек в черном остановился на бегу, пытаясь вытащить нож из смертельной раны, Лорисс жалела только одном: что нельзя вытащить нож и тотчас послать его снова. Ее противник замешкался, бросая взор на хрипящего товарища, хватающегося руками за крепко вбитую в тело рукоять. Это замешательство решило его судьбу. Он еще заносил клинок для удара, как Лорисс ушла в бок и изо всех сил рубанула мечом по отставленной далеко в сторону руке. Затупленный меч не перерубил кисти, он застрял в кости. Одернув меч, Лорисс увидела страшную рану: удар пришелся по касательной, буквально срезав с руки часть мякоти. Человек дико завыл, а кровь потекла ручьем, заливая черный мраморный пол красным потоком.

Краем глаза Лорисс успела заметить, как опустился на колено раненный Далмат. Он тяжело заваливался набок, в то время как страшно кричал Глеб, из последних сил отбиваясь от предчувствующих близкую победу противников. Звон клинков, крики умирающих, грохот падающих тел, все слилось в один несмолкающий шум, бесконечно повторяемый эхом.

Уже безысходность касалась Лорисс своим крылом, а предчувствие неминуемого поражения аккуратно сжимало сердце в ледяных объятьях. В тот же миг ветер, холодным потоком ворвавшийся из открытой двери, оставил нежданную пустоту в душе. Вдруг бледный свет наступающего дня проник из узких бойниц, залил молочным светом, приглушающим яркость горящих факелов место, где разыгралось сражение. И в том безумном свете Лорисс увидела лицо человека, являвшегося ей в кошмарных снах. Твердой походкой, заложив руки за спину, он входил в зал, окруженный свитой людей, одетых в черное.

Она узнала его сразу, несмотря на то, что никогда не видела воочию. И для нее перестал существовать и зал, и каменные стены, и свет факелов. И вопящий от боли противник, корчащийся у ее ног, и новый, спешащий к ней, на ходу перепрыгивающий через поверженные тела.