Изгой

Уолтер стоял прямо, сложив руки на груди, с совершенно бесстрастным лицом – так обычно стоят все воины-сенеки. Но он заметил разочарование в глазах матери и понял, что, хотя ему скоро предстоит стать воином, он обязан приласкать мать, как всегда это делал. Он обнял ее и поцеловал.

Ида и не пыталась сдерживать слезы. Ее сын всегда был таким беспомощным. Прошло не так много времени, а он превратился в самостоятельного юношу, сильного, красивого, чуткого к окружающим. Какая разница, что внешне он теперь больше походил на война-сенека, чем на белого?

Если и дальше все будет идти, как до сих пор, можно надеяться, что Уолтер проживет счастливую, полезную для окружающих жизнь, – и все это стало возможным лишь с появлением в его жизни Балинты.

Милдред Уилсон с большим трудом застегнула зеленое бархатное платье в обтяжку, с отделкой из кружев. Она приберегала его для особых случаев. Ее муж уже был при полном параде, в форме офицера местной милиции. Он сидел в кресле и с удовольствием следил за тем, как жена одевается, хотя мысли его витали далеко отсюда.

– Сколько у меня еще времени? – спросила Милдред. Эндрю посмотрел на часы, стоявшие на камине, – одну из семейных реликвий.

– Достаточно, – сказал он. – Джефри уже уехал, но Ренно дожидается нас.

– А Уолтер Элвин будет в индейском наряде?

– Конечно, дорогая. Когда я видел его сегодня утром, то понял, что он уже такой же сенека, как Ренно и Эличи.

– Боже мой, – вздохнула Милдред. – Бедняжка тетушка Ида.

– Ты зря ее жалеешь, – ответил Эндрю. – Она так гордится своим сыном, что ни о чем другом и говорить не может.

– Значит, вы с Авдием правильно настояли на том, чтобы он ушел к индейцам. – Милдред, склонив голову набок, надевала бриллиантовые серьги.

– Все благодаря индейской девочке и влиянию Ренно. Уолтер во всем ему подражает. – Эндрю остановился. – Знаешь, я только что подумал, что и наш Джефри тоже. Именно благодаря Ренно он из вялого бездельника превратился в мужчину, умеющего отвечать за свои поступки.

– Я очень полюбила Ренно, – заметила Милдред, – хотя чувствую себя с ним немного не в своей тарелке. По этим голубым глазам и светлым волосам, пусть даже и по одной только пряди, совершенно очевидно, что он один из нас. А с другой стороны, он до такой степени индеец, что я иногда просто диву даюсь.

– Главное, чтобы он сам твердо знал, кто он и что ему надо, – сказал Эндрю Уилсон.

Что-то в его тоне заставило Милдред поднять глаза.

– Что случилось, дорогой?

– Вчера, когда Ренно появился тут с Джефри и заявил, что готов отправиться в Лондон, я очень обрадовался. Так же как обрадуется губернатор Шерли, когда мы появимся в Бостоне. Во всем Массачусетсе, да что там, во всех колониях, лучшего посланника не найти. Только он сможет убедить короля Вильгельма и Тайный совет[5]

, что для того, чтобы противостоять новой французской угрозе в лице строящегося форта Луисберг, нам нужны помощь и поддержка. Но сегодня утром я уже не так радуюсь, как вчера.

Милдред нанесла на лицо тонкий слой рисовой пудры.

– Ты считаешь, что Ренно и Джефри не справятся с возложенным на них поручением?

– Я всецело доверяю им обоим. Но вчера вечером за ужином я все время наблюдал за Ренно. Он так старался сидеть, как и мы, на стуле, есть с помощью наших столовых приборов. И знаешь, по-моему, это ужасно.

Милдред слегка подкрасила губы и посмотрела на отражение мужа в зеркале.

– Боюсь, что я тебя не понимаю, Эндрю.

– Дебора лучше всех нас знает Ренно. Хотя в день ее свадьбы лучше об этом не вспоминать. Но в разговоре со мной она дала понять, что Ренно догадывается, что по рождению он не индеец. Он сам видит, что у него светлая кожа. А Авдий говорит, что они даже обсуждали этот вопрос с Ренно несколько месяцев тому назад.

– Почему ты думаешь, что это может стать помехой?

– Пока я наблюдал вчера вечером за Ренно, я понял, что он сам мучится сомнениями и противоречиями. – Полковник Уилсон поднялся и пристегнул к поясу парадную шпагу. – Если честно, во время нашего похода в Канаду, такая мысль мне даже не приходила в голову. Ренно казался мне абсолютным индейцем. Он думал, сражался, говорил и действовал как воин-сенека. Но вчера вечером я увидел другого Ренно. Он старался подражать нам.

– Значит, он сознает свое уникальное положение? – Полковник посмотрел на часы – у них в запасе было еще несколько минут.

– Я не думаю, что он полностью отдает себе отчет. Джефри тоже разделяет мою точку зрения. Вчера вечером, когда все легли спать, мы с ним еще долго разговаривали. Меня крайне волнует будущее Ренно. Он нужен Массачусетсу. Он нужен Коннектикуту, Род-Айленду и Нью-Йорку. Но, сдается мне, мы можем оказаться недальновидными. И очень эгоистичными. На что обрекаем мы этого впечатлительного молодого человека?

– Теперь понятно. Тебя волнует, как он воспримет Лондон. – Милдред посерьезнела.

Эндрю торжественно кивнул: