Изгой

Капитана корабля звали Эдгар Уинслоу. Тридцатилетний мужчина с красным, обветренным лицом сам был из Бостона. Он уже ждал пассажиров, но, увидев индейца с голубыми глазами, вопросительно поднял брови, однако промолчал. Ему заплатили приличную сумму за проезд этих пассажиров, к тому же капитан знал, что в этом деле заинтересован сам губернатор Шерли.

– Добро пожаловать на борт, джентльмены, – сказал он. – Океан в это время года любит выкидывать разные штучки, так что надеюсь, вы легко переносите качку. Есть вы будете в кают-компании либо с помощником капитана Уоттсом, либо со мной – в зависимости от того, кто будет стоять вахту. Скиннер!

Со стороны кормы материализовался боцман, необыкновенно высокий мужчина с худым лицом и беззубой улыбкой.

– Покажите пассажирам их каюты и присмотрите за их багажом. Мы отплываем через час.

Скиннер провел молодых людей в небольшую каюту с двухэтажными койками, откидным столом и помойным ведром. Сундуки уже занесли в каюту, им предстояло заменить стулья.

Боцман Скиннер стащил с головы вязаную шапку и почесал лысину.

– Может, вам покажется малость тесновато, – сказал он, – но гляньте на каюты экипажа. У вас хотя бы окно есть.

С этими словами он ушел, так как был нужен капитану.

– Обычно мы разыгрываем места, бросая монету, – заявил Джефри. – Но я уже плавал через океан, а ты нет, поэтому уступаю тебе нижнюю койку.

По его тону, как и по тону боцмана, можно было понять, что они невысокого мнения о каюте, но на Ренно она произвела сильное впечатление. По размеру она была гораздо меньше его собственного дома, но это была отдельная каюта с двумя кроватями, и Ренно удивило, что такое вообще возможно на корабле. Он протянул руку к потолку и потрогал лампочку – такая же конструкция, как в доме Уилсонов, по вечерам она давала свет. На сундуках сидеть гораздо удобнее, чем на полу, а коробки с продуктами убрали под нижнюю койку, и они никому не мешали.

По соседству располагалась кают-компания, просторное помещение с большим столом, креслами и плевательницей. С потолка свисало несколько ламп. За кают-компанией находился камбуз с настоящей плитой, которая топилась дровами. Плита стояла в ящике с песком, и даже Ренно понял, что песок нужен для того, чтобы случайно не поджечь корабль. На каждом шагу он удивлялся гениальности человека, построившего такое чудо.

Пассажиры вышли на палубу, и капитан Уинслоу пригласил их наблюдать за отплытием с капитанского мостика.

– Только не мешайтесь под ногами, – предупредил он.

Вскоре бриг ожил. Капитан громко отдавал приказы, которые Ренно не понимал. Помощник капитана Уотте, грузный, небольшого роста человек, стоял рядом с капитаном и следил за всем происходящим. Рулевой терпеливо ждал у штурвала. Дополнительные паруса развернулись на ветру с громким хлопаньем. Потом, под присмотром боцмана Скиннера, подняли якорь и установили главный парус. Ветер раздул его, бриг закачался и быстро заскользил к выходу из гавани.

Ренно поражался, как рулевому удается обходить все остальные корабли. Неужели не чудо, что человек может управлять такой огромной птицей!

Открытый океан встретил их зыбью, белая пена вскипала на гребнях волн, и «Элизабет Луиза» подверглась килевой качке. К удивлению Ренно, он почувствовал недомогание, его тошнило.

Джефри заметил, что Ренно побледнел.

– Ни в коем случае не спускайся в каюту и не ложись, – посоветовал он. – Лучше побудь здесь, на палубе.

Ренно смотрел, как в небе кружат чайки, и завидовал им – они свободны в своем полете и не зависят от какого-то брига. Он в жизни не испытывал ничего подобного и от этого чувствовал себя еще хуже. Ему стало прохладно, и он спустился в каюту за плащом из бизоньей шкуры, но тут же вернулся назад на палубу.

Земля на западе исчезла из виду. Хрупкий бриг был полностью во власти волн. Ренно понятия не имел, откуда капитан и экипаж знают, куда плыть. Кругом одна вода, никаких тебе ориентиров, никаких следов.

Спустя сутки после снятия с якоря на корабле уже установился определенный режим. Ренно проснулся на рассвете. На глазах у потрясенной команды он поднял на палубу ведро океанской воды и окатился ею. Несколько дней, пока не иссякнут запасы свежего мяса, хлеба, фруктов и овощей, все будут питаться вполне прилично, а потом перейдут на консервированное мясо, копченую рыбу и галеты (матросы обычно размачивали их в чае, иначе невозможно разжевать).