Изгой

В его голове замелькали картинки воспоминаний. Вот он запрягает в сани Снегирька и Зорьку. Иван Савельевич в огромном заячьи тулупе садится на сани и командует Егору: «Трогай потихоньку, Егорка!» – и они едут в город за провизией. Вот Клавдия Ильинична выходит из дома и, проходя мимо Егора, кладет ему в руку конфету и ласково гладит его по голове. Вот лето, и Егор вместе с дедом Василием купают в реке лошадей, а Ветер подходит к Егору со спины и кладет на плечо свою огромную морду. Вот осенний вечер, и девки режут капусту на засолку и поют тихую песню. Тогда голоса девушек казались Егору ангельским пением. Сейчас это воспоминание отдавалось болью в груди. Егор плюхнулся в сугроб, зарыл пылающее огнем лицо в снег и завыл.

 

Егор пролежал так до самого рассвета. Когда из-за горизонта встало белое зимнее солнце, он поднялся на ноги и, не оборачиваясь, побрел к главной дороге, ведущей в город.

 

До небольшого уездного города Егор добрался к вечеру, замерзший и голодный. Он настолько был вымотан и физически, и морально, что, не задумываясь, стукнулся в первую попавшуюся дверь. Ей оказалась дверь кожемячной артели. Хозяин посмотрел на крепкого коренастого паренька и взял его на работу.

 

Егор никогда не боялся работы. Раньше он выгребал лопатами лошадиный навоз, починял сбруи, правил обода колес телег и не отказывался помогать другим работникам. По сравнению со всем этим, работа в артели оказалась сущим адом. С раннего утра и до глубокой ночи работники замачивали куски кожи в кислоте, потом отбивали их, варили и снова замачивали в едких вонючих красках. В большом подвальном помещении, оборудованном под цех, стоял смрад и вонь, прожигающий легкие. От кислоты руки работников покрывались глубокими трещинами, которые не заживали по несколько недель.

 

По ночам, лежа на худом матрасе, набитом сеном, в ночлежке, Егор закрывал глаза и представлял себе море. Оно тихо шипело, подбираясь к нему по песку, ласково лизало его босые ноги и осыпало мелкими изумрудными брызгами.

 

Как только на улице устоялась теплая летняя погода, Егор собрал свои пожитки, на небольшие гроши, заработанные в артели, прикупил все необходимое для путешествия и, выйдя за пределы города, отправился в путь.

 

Он шел знакомыми с детства лесами и полями, питался пойманными в самодельные силки белками, ловил в реке рыбу, пил чистую родниковую воду. Ему хотелось посмотреть мир, увидеть большие города, встретить интересных людей и, конечно, дойти до моря.

 

Солнце медленно садилось за верхушками деревьев. Дневные птицы угомонились, и их звонкие песни сменило уханье сов и тихий звон гнуса.

 

Егор устроился на поляне возле костра, помешивая палкой дрова и вдыхая запах готовящейся в котелке ухи. Громкое лошадиное ржание, донесшееся с другой стороны поляны, заставило Егора вздрогнуть и обернуться. Через поляну в его сторону несся красивый молодой каурый мерин.

 

– Ветер, – удивленно выдохнул Егор. – Ветерок!

 

Он вскочил на ноги и бросился навстречу другу. Конь сбавил шаг и остановился в полуметре от хозяина. Ветер недоверчиво понюхал протянутую ему руку, потом сделал несколько шагов вперед и положил свою морду на плечо Егору. Тот был рад встрече с другом. Он обнял Ветра за шею и зарылся пальцами в жесткую длинную гриву.

 

– Восток! Ах ты бес окаянный! Куда тебя черти понесли? – через поле бежал черноволосый парень, вооруженный тонким прутом.

 

– Какой он тебе Восток, – Егор отодвинул от себя лошадиную морду и поискал глазами какую-нибудь палку.

 

– Обычный, – парень остановился и стал внимательно разглядывать Егора черными смоляными глазами, – он пришел с востока, када я его нашел. Поэтому он Восток.

 

– Это Ветер. Я его выходил, када он заболел. Я его молоком с бутылки поил и хлеб с солью давал, – Егор исподлобья смотрел на незнакомца.

 

– А я его прошлой зимой подобрал. Он копыто где-то гвоздем проколол. И у него бок был обожжен. Я его в таборе травами лечил, – ответил ему черноволосый.

 

– Цыган, што ль? – прищурил один глаз Егор.

 

– Как есть цыган, – белозубо улыбнулся парень и сверкнул позолоченным кольцом в ухе, – чем это пахнет у тебя?

 

– Та я уху варю. Будешь? – уже более дружелюбно предложил Егор. – Тока она без соли.

 

– Я страсть какой голодный, – ответил цыган, – так что не откажуся. Меня Сашка зовут.

 

– Егор, – кивнул ему Егор. – Пошли жрать, што ль? Мне все одно одному много.

 

Так у Егора появился в жизни еще один друг и попутчик – цыган Сашка.

 

========== Глава 3 ==========

 

В глубине камеры послышалась возня, потом шарканье босых ног по каменному полу. Наконец в тусклый свет лампы вышел узник. Его голова была опущена вниз, и лицо закрывали слипшиеся грязные волосы. Белая рубаха была разорвана, и сквозь дыру виднелись длинные кровоподтеки на спине.

 

Егор был разочарован. Выходило, что все это время он, боевой солдат Красной Армии, охранял эту басурманскую вошь. Он в сердцах хлопнул дверью камеры и толкнул пленника в плечо прикладом винтовки.

 

– Шагай давай, гнида!

 

От неожиданности пленник вздрогнул и поднял голову. Через длинные патлы волос на Егора зло сверкнули черные глаза.