Изгои академии Даркстоун (СИ)

Вот я даже не сомневаюсь, что в первую очередь этого хотела она – но, судя по всему, бедный влюбленный лекарь в итоге хотел этого не меньше: потому что мама смотрела на Грегора прямо и не отводила глаз.

–    Но это не объясняет того, что Кайрит родилась энергомагом, – замечает наследник, взгляд которого становится совсем нехорошим...

–    Полагаю, бедный влюбленный давал мне те же лекарства, что и вашей матери, – прищурив глаз, отвечает ему эта страшная женщина, что родила меня на свет...

Глаза Грегора из темных становятся непроглядно черными, а мать едва заметно бледнеет – но продолжает держаться ровно и с достоинством.

Все в этом помещении понимают, о чём идет речь... Но никто не произносит этого вслух.

О, да, сидя на коленях на холодном мраморном полу главной залы я вдруг очень четко поняла, почему моим делом занимается совет приближенных лордов, а не совет министров. И почему моё дело – не публичное. Моя мама сейчас бросила перчатку в лицо наследнику, без конкретных слов заявив о том, что она знает тайну правящей семьи. Вот только... что-то мне подсказывало, что если и знает – то не до конца... Что именно? Возможно, это был сам император, на лице которого не дернулся ни один мускул – скорее наоборот, появилось какое-то странное веселье. Словно азарт.

А если учесть, что в наших с Грегором венах течет кровь одного и того же демона – то меня прямо сейчас должны выносить из залы в виде остывающего трупа.

Так что, хаос всех пожри, происходит?!

Перевожу взгляд на наследника и застываю, боясь вздохнуть: кажется, кто-то не просто зол... Но почему он ничего не отвечает моей матери? Почему молчаливо сносит подобное оскорбление?! Потому что она сумела скинуть вину за моё создание на плечи кого-то давно ушедшего из жизни?..

Кстати... А жив литот человек?..

–    Леди, несколько минут назад лорд Крамор обвинил вас в запрещенном колдовстве и назвал ваш род проклятым, – неожиданно спокойно произносит Грегор, а мне становится страшно, потому что хуже бешенства может быть только вот такое показное спокойствие... словно перед вынесением приговора, – вы имеете очень привлекательную внешность и за последние годы не раз замечены в столице. К тому же ваше платье пошито явно из дорогого материала, а украшение на лице стоит немалых денег. При том, что ваш род давно обнищал, это – довольно странное явление.

–    Я получаю подарки от известных лордов и не вижу в этом никакого преступления, – всё также гордо отвечает мать, вызывая во мне противоречивые чувства: с одной стороны, это было недоумение, а с другой – гордость.

Да-да, гордость. Наш род действительно давно обнищал, к тому же мы были лишены расположения его императорского величества... Но мать держала себя так, словно данный факт – не просто недосмотр, а тотальная несправедливость. Её спина была гордо выпрямлена, несмотря на то, что она стояла на коленях. А её взгляд... не удивлюсь, если лорды у стены ощущали, что это они – ниже её, а не наоборот.

–    Как давно вы получаете эти... подарки? – предельно вежливо спрашивает Грегор.

–    После смерти мужа, – отвечает мать, глядя ему в глаза.

–    При каких обстоятельствах погиб ваш супруг?

–    Это было отравление, – спокойно произносит мать.

А я чувствую, как в горле образовывается ком. Отравление. Его убили.

–    Вы знаете, кто его отравил? – продолжает расспрос Грегор.

–    Да, – выдавливает из себя моя мать.

–    Кто это?

–    Наш слуга. Он уже наказан за своё деяние.

–    Не сомневаюсь, – сухо замечает наследник, – Мой предпоследний вопрос: вы каким-то образом влияли на своего слугу?

В стане лордов вновь зароптали, но на этот раз... Мои глаза широко раскрываются... на этот раз гул недовольных звучал в защиту моей матери?..

–    Я с ним разговаривала, как и со всеми своими слугами – их в нашем доме не так уж и много, – вскинув подбородок, отвечает мать, – Если это можно назвать влиянием – назовите это влиянием. Но ни для кого из них не было секретом то, что мой муж напивался каждый вечер и избивал меня с периодичностью в пару раз в неделю. Я могла бы пригласить сюда их всех – для дачи показаний.

–    Вы хотите сказать, что слуга защищал вас, когда решился на отравление? – подняв бровь, спрашивает Грегор.

–    Да, – уверенно отвечает мать, и я чувствую, что это конец: она будет оправдана перед советом. Тут даже придраться не к чему – несмотря на все её деяния. Эта женщина так владеет своим языком, что даже Главный Дознаватель Империи не смог бы обвинить её в сговоре против собственного супруга.

–    Тогда у меня последний вопрос, – Грегор растягивает губы в страшной улыбке, – Поднимите своё украшение с глаза, миледи.

Напряжение, которое появилось на лице моей матери, стало заметно для всех присутствующих.

–    Прошу вас, ваше высочество, позвольте не делать этого, – слегка осипшим голосом произносит она.

Что не так с этим украшением?..

–    Почему? – склоняет голову Грегор.