Изгой. Сердце и Разум

Он находился на ринге уже пятый раз. Кай никогда не жаловался, но, похоже, в этот раз Тарас решил уничтожить его ещё до начала боя. Интересно, по собственной инициативе или по приказу отца? Ноги ныли от устали, руки, казалось, просто жили своей жизнью, причём каждая их часть отдельно от другой. Но больше всего страдали сбитые костяшки, окрашивая кистевые бинты в бледно-красный цвет.

Весь взмокший, Кай не видел ничего, а лишь слышал надрывающийся голос Тараса. Ещё чуть-чуть – и он свалится рядом со своим соперником. Нанеся последние пару ударов, одержав победу, Бестужев скрестил руки перед лицом и, восстанавливая дыхание, проговорил:

– Я – пас.

Тренер недовольно покачал головой, но настаивать на продолжении спарринга не стал. Сняв небольшое белое полотенце с шеи, он бросил его Каю, а сам пошёл в правый угол ринга.

– Ты и бойца Гриши будешь так же нежно гладить, как девчонку?

Кай обернулся туда, откуда донёсся раздражённый голос отца. Мужчина не спеша двигался от входа к центру тренировочного зала. Его лицо излучало явное недовольство. Да что они все сговорились, что ли? Вытерев мокрое от пота лицо, Кай молча смотрел на отца.

– Если ты будешь так же вести себя во время боя, тебя лишат звания чемпиона. Ты это понимаешь или нет? Где твои уловки? Где выдержка?

– Ты бы сам попробовал, – проговорил, всё ещё неровно дыша, Кай, – а я посмотрю на тебя через три часа.

Лицо Бестужева-старшего побагровело от злости. Сверкнув глазами, он громко выкрикнул:

– Оставьте нас!

Прошли секунды, и зал опустел.

– Ты априори не имеешь права так разговаривать со мной, тем более при посторонних. Мы – родственники, но здесь ты такой же спортсмен, как и все остальные.

Кай повесил полотенце на шею и шагнул в сторону отца, всё ещё находясь на площадке для боя.

– Да ладно? – в его голосе чувствовалось раздражение. – А я думал, что нахожусь в разряде «все остальные» круглые сутки семь дней в неделю.

– Ты хоть знаешь, кого Гриша собирается выставить против тебя? – продолжал Пётр, не обратив внимание на колкую реплику. – Аттикуса. Ат-ти-ку-са! Надеюсь, тебе не нужно объяснять, кто это?

Кай замер, изменившись в лице. Демьян Головин, или хорошо известный боец Аттикус, стал лучшим из лучших за последние пару лет. Он не знал ни одного поражения и считался непобедимым чемпионом, сражаться с которым значило отдать свой титул добровольно, распрощавшись со спортивной карьерой. Его соперники редко когда покидали место боя самостоятельно, без помощи посторонних или врачей.

Губы Петра изогнулись в улыбке:

– Вижу, что не нужно. Это радует. Три часа здесь покажутся тебе раем по сравнению с тем, что ты испытаешь, выйдя с ним один на один. И не забывай: это будет не обычный спортивный бой.

Кай стиснул челюсти. Подпольные бои отличались от официальных тем, что имели всего лишь один раунд, заканчивался который победой одного бойца и поражением другого. Ни минуты отдыха, ни крошечной передышки – ничего, только одно правило: выиграй или проиграй.

– Так что заткни свои детские обиды куда подальше и начинай выкладываться на полную!

Последняя реплика задела Кая, переполнив чашу терпения. Он всегда отдавал всего себя тренировкам и бою, беспрекословно выполняя всё, что требовал от него Тарас. В чём-в чём, а здесь его нельзя было упрекнуть.

– Мне из кожи вон вылезти или сдохнуть на тренировке, чтобы ты понял, что это всё, на что я способен? Чего ты ждёшь от меня?

Кай перебрался через канаты и спустился вниз к тому месту, где стоял отец. Оказавшись рядом, он остановился и посмотрел ему в глаза:

– Я делаю всё, что могу, всё, что ты хочешь – без единого спора и колебания, а ответ – чёрное недоверие: ни, мать твою, в семейных отношениях, ни в делах грёбаного бизнеса. – В глазах полыхнул огонь. – Ты только берёшь, берёшь, берёшь, и ничего не даёшь взамен. Ни-че-го! Я не Ангел, и у меня тоже есть предел. Меня не прельщает перспектива батрачить на тебя всю оставшуюся жизнь, выслушивая через раз какой я непутёвый сын, предатель и слабак. У меня не осталось ничего, чем ты можешь меня запугать. Я просто возьму и уйду в тот самый момент, когда вступлю в права наследования.

Кай чувствовал, что его понесло. Ещё немного – и в сердцах наговорит столько, что пути назад уже точно не будет. Проглотив ком в горле, он дал задний ход:

– Но я не хочу этого делать, потому что знаю, где моё место и где моя семья. Мне казалось, смерть Архипова стала доказательством, но теперь вижу, что ошибся.

Он обошёл отца и направился к раздевалке.

– Я хочу, чтобы завтра же ты переехал в особняк и тренировался там до боя с Аттикусом, – раздалось за спиной. – Мне будет спокойнее. К тому же, в пятницу я устраиваю приём. Тебе необходимо там быть.

Губы Кая изогнулись в горькой усмешке. Он остановился и повернулся к Петру:

– Это приказ или просьба?

– Расценивай как хочешь, но ты должен там быть, Кай. Я хочу познакомить тебя с важными людьми. Они помогут решить твою Судьбу. Не забывай, что ты – наследник Влада, а мне нужны надёжные союзники.