Изгоняющий дьявола. Знамение. Дэмьен

— Не совсем, сэр.—Мальчику казалось, что его глаза до­статочно красноречиво выражают скуку, но деликатность не позволяла резко оборвать разговор. Между тем Бухер про­должал:

— А вам Следует знать о «Торн Индастриз» абсолютно все. В конце концов ведь однажды компания станет вашей.

— И Марка,—поправил его Дэмьен.

— «Вашей» —я имел в виду вас обоих,—уточнил Бухер. «Этот мальчик не дурак».—А почему бы вам не зайти как-ни­будь на завод? Поглядеть на все это своими глазами.

Предложение показалось Дэмьену заманчивым.

— А можно я приду с друзьями? — спросил он. И тут же

представил себе, как они под видом экскурсии на целый день отделаются от занятий в Академии.

— Конечно, конечно,—тут же согласился Бухер, делая при этом широкий жест политика, только что удачно завер­шившего дело чрезвычайной важности.

В это время Ричард Торн постучал серебряной ложечкой по хрустальному бокалу; этот звук заставил всех разом замол­чать. Гости расселись за столом, и Ричард поднял свой бокал:

— Именно в такие моменты мне хочется поднять бокал за нашу удачу и поблагодарить судьбу за все, что мы имеем. Потому что мы действительно имеем очень многое. Тор­ны—особая семья. И очень важно, что мы используем свое привилегированное положение, как мне кажется, правильно и мудро. Мы ни на минуту не должны забывать: так было всегда, но все это может оборваться, если мы не будем много и упорно трудиться, дабы быть достойными того, что нам оставлено. Это все, что я хотел сказать. Марк, ты, конечно, рад будешь услышать, что я не собираюсь тут выступать с речью.

— Но ведь ты как раз только что с ней выступил, папа,— возразил Марк, и все рассмеялись. Ричард жестом призвал го­стей к молчанию.

— Хотя мне действительно надо сказать еще кое о чем...—За столом раздались дружные и нарочитые сто­ны. — Помогите! — театрально воскликнул Ричард. — Я чув­ствую себя, как победивший адмирал Нельсон!

На этот раз все покатились со смеху. Счастливые слезы выступили на глазах Ахертона, а Чарльз Уоррен ухмылялся, как Чеширский кот.      *

Ричард как ни в чем ни бывало продолжал:

— Я все-таки скажу, как бы вы ни пытались меня остано­вить.—Он на мгновение замолчал и для пущего эффекта за­таил дыхание. А затем, заскользив по паркету, закри­чал:—Все к окну!

Несколько озадаченные гости бросились за ним. Однако первым подскочил к отцу Марк, обожавший сюрпризы и надеявшийся на очередную забаву.

— Пожалуйста, выключите свет,—попросил Ричард, ко­гда вся компания собралась у широкого окна. Комната погру­зилась во мрак.

Деньги творят чудеса! Снаружи в темном ночном небе, как по мановению волшебной палочки, вспыхнул фейерверк. Это был один из самых ярких и красочных фейерверков, ко­гда-либо виденных присутствующими. Зеленые, голубые, желтые и красные радужные брызги рассыпались по небу, превращая ночь в неоновый день. Взлетали ракеты, оставляя за собой хвосты огненных брызг; шипя, они взрывались где-то в полутора сотнях футов над озером. И вдруг вся эта полыхающая феерия каким-то образом распалась на огром­ные красочные буквы: С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, МАРК И ДЭ­МЬЕН!

Все ошеломленно замерли и тут же принялись неистово хлопать в ладоши, обниматься и целоваться.

— В это невозможно поверить, папа! — воскликнул Марк, бросившись к отцу, чтобы обнять его.

Дэмьен улыбался. Он, пожалуй, был так же взволнован, как и Марк, но не считал нужным выражать свои чувства по­добным образом. Его эмоции были глубоко запрятаны и все­гда строго контролировались.

Единственным человеком, кто остался ко всему этому пи­ротехническому зрелищу совершенно безразличным, был Бу­хер. Он стоял позади Дэмьена и пытался опять поговорить с ним. Склонившись над мальчиком, он зашептал ему в ухо:

— Тринадцатилетие юноши многие расценивают, как на­чало половой зрелости. Мужского начала. Евреи, например, называют его «бар митцвах». В переводе с иврита это означа­ет «Сын Долга», или «Человек Долга».

Дэмьен никак не мог понять, что имеет в виду Бухер. Но мальчику ничего не оставалось, как продолжать играть в веж­ливость.

— Неужели? — спросил он, все еще не отрывая взгляда от фейерверка.

— Ты также будешь отмечен,—произнес Бухер. Дэмьен обернулся и поглядел на него. Глаза их встретились. Бухер мягко заговорил, он почти завораживал своим голосом: - Из­вини, мне придется процитировать из Библии: в «Первом по­слании к коринфянам» говорится: «Когда я был младенцем, то по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое». Время придет, и ты оставишь младенческое и столкнешься с тем, «кто ты».

— А кто я?

Бухер кивнул.

— Великий момент, Дэмьен. Ты, должно быть, уже чув­ствуешь его.

Дэмьена охватило волнение. Поначалу он решил, что Бу­хер добивается его расположения, чтобы как-то польстить Ричарду. Но именно Бухер только что выразил словами то глубокое беспокойство, которое испытывал Дэмьен послед­ние несколько месяцев.

— Думаю, что да,—медленно произнес Дэмьен,—я чув­ствую... не уверен, но я ощущаю, ...что-то происходит со мной... собирается произойти...