Измена

На что похоже история Ингеборги Датской, внучки Ингеборги Русской, которая внучка Мономаха? - На историю Матильды Тосканской, о которой я уже? Бракосочетание, неоднократные неудачные попытки молодого супруга "исполнить супружеский долг", обвинения женщины в колдовстве, доказательство способностей мужчины множеством любовниц...

Индивидуальная несовместимость конкретных мужчины и женщины? У московских рюриковичей сходный эпизод, куда менее расцвеченный очевидцами, отмечен у Семеона Гордого.

Расторжение брака, приведшее Францию к интердикту, есть следствие персональных особенностей конкретных людей. Их сугубо личных реакций. А вовсе не интересов "нации и государства". Причины не политические, а физиологические. Нормальный историк просто не может принять такие обоснования.

"А нас-то за что?".

За что страдали миллионы французов, лишённых крещения, отпевания и венчания?

Увы, правители - люди. И когда у них "не встаёт" - встают большие проблемы у управляемых ими народов.

"Феодализм - политическая система, при которой власть передаётся половым путём".

Общий интерес хомнутых сапиенсом по теме: "кто, с кем и как" в феодализме приобретает смысл важной политической проблемы. Личные сексуальные девиации правителя толкают его народ в бедствие.

***

Елена Ростиславовна попала в ситуацию, сходную с ситуацией Ингеборг. Но чуть иначе. Термин "ведьма" применяли и к ней. В религиозном смысле: как производный от "православная", хотя она, естественно, была перед свадьбой "крещена в лоно". В ходе обычной брани, в ряду "дура", "шлюха", "дрянь", "уродина" и подобных.

Казик вовсе не падал в обморок, не бился в припадке, как рассказывают о Филиппе, не потерял способности осеменять свою супругу. Но не скрывал презрения к ней. Бесчестная, сучка, гулящая, давалка, курвень курвущая... Эти и подобные эпитеты вовсе не обрушились на голову княгини во всём своём многообразии сразу же по утру в первый день супружества, как польская форма германского "утреннего дара", но приумножались и разнообразились постоянно. Изо дня в день втаптывая её самооценку в "ниже плинтуса".

Брак - династический. Обе стороны понимают, что и невеста, и жених несколько... не высшего сорта, но вынуждены соблюдать внешние приличия. Болеславу важен союз, или хотя бы нейтралитет Великого Князя Киевского. Что позволило ему организовать поход на пруссов 1166 г. Вот тогдашний разгром ляхов - это уже сами. Ростику же в Киеве нужно "удерживать в рамках" племянника Жиздора с Волыни. Поэтому всё, что хоть как-то укладывалось в рамки "милые бранятся - только тешатся", вызывало лишь мягкое увещевание тестя.

Забавно, что подобная "династическая второсортность" в паре Ярославна (Фрося Остомысловна) - Игорь (Полковник) дала не только крепкий семейный союз, но и вершину Древнерусской литературы - "Слово о полку Игоревом".

Разные люди из одинаковых обстоятельств делают разные выводы.

В отличие от Ингеборги Елена сразу же забеременела. И просто не имела сил твёрдо настаивать на своём. "Гормональная перестройка организма" делала её поведение неустойчивым. Потоки слёз и упрёки воспринимались окружающими как капризы, обычные для женщин в таком состоянии.

Болеслав Кудрявый, на глазах которого всё происходило, поспешил отправить прибывших с княжной слуг обратно на Русь. Мотивируя это недостаточностью королевской казны для содержания такой оравы бездельников. Не "датские послы", которые сразу же "норовили улизнуть", но результат одинаков: Елена осталась одна на чужбине. Да ещё и в "интересном положении". По счастью, срок рождения дочки заставил заткнуться сплетников, намекавших на ублюдочность ребёнка. Но пол... Феодалам нужны наследники. Девицы же - расходный материал для брачной дипломатии.

Казик поспешил исправить эту досадную неудачу и, после очередного осеменения, Елена родила мальчика. Назвали Казимиром. Через два года он умер.

Казик - потретил. Новый малыш по имени Болеслав уже топает ножками по детской горнице в Вислице. В РИ в 14 лет он свалится с яблони. Насмерть.

Для Казимира брак был навязанным. Свидетельство его унизительной зависимости. Кудрявый использует его как затычку, как бессловесного малоценного слугу.

-- К немцам в заложники? - Казик! Поехал!

-- Материнскую вдовью долю делить? - А ты-то здесь причём?

Отношение к брату переносилось на навязанный им брак - "скрепя зубами", и на персонализированное его выражение - жену.

Добавлю, что и княжна допускала промахи. Что естественно для всякого человека в новом месте. Увы, такое служило основанием не для доброго научения, а для насмешек, оскорблений и ущемлений.

Глава 702

В Смоленске Елена была любимой и старшей дочерью Великого Князя. Её право гордо носить голову ни кем не подвергалось сомнению. Её мнение имело значение, даже старший брат не рисковал спорить с ней, памятуя о её остром язычке и резком, самостоятельном характере.