Измены

Улица была безлюдна, поэтому, когда Элен заметила женщину, выходящую из «доджа», припаркованного недалеко от ее дома, она напряглась. Это, должно быть, она. Походка незнакомки соответствовала голосу, услышанному полчаса назад. На женщине было длинное пальто военного образца и такого же цвета хаки шляпа; она была без зонта. Ее голова была высоко поднята — что редко кто делал под дождем.

Когда женщина подошла прямо к окну, Элен Блейк вытянула шею, чтобы посмотреть на заросли орегана и марихуаны, произрастающие в ящике на окне.

— Вы мисс Прескотт?

Женщина подняла лицо к ней.

— Да.

— Слава Богу! — И Элен в нетерпении рванулась к ней на лестницу.

— Вот сюда!

Она открыла дверь на улицу, прежде чем Прескотт успела подойти к порогу.

— Очень рада вас видеть. Я думаю, она...

— Нам бы лучше уйти с дождя, — предложила Прескотт с типичным для нее присутствием здравого смысла, заметив, что соседи уже притаились у своих окон.

— Да, конечно, — неопределенно кивнула Элен и вернулась в вестибюль, пропуская Прескотт. — Меня зовут Элен Блейк... это я позвонила вам.

— Вы владелица дома?

Прескотт не могла скрыть своего удивления.

Молодая женщина едва вышла из подросткового возраста, и, судя по ее одежде, манерам и резкому запаху напитка, распространяющемуся вокруг нее, она была хиппи. На голове у нее была шапка кудрявых светлых волос. Она была очень симпатичной, в лучшем проявлении своего юношеского возраста, ее большие голубые глаза были сонными, не сосредоточенными.

— Этот дом принадлежит моему отцу, лорду трущоб, — пояснила она, лениво пожимая плечами.

Столовая ложка висела на цепочке у нее на шее, вместе со значком, на котором было написано: «Война не полезна ни детям, ни всему остальному, живущему на земле».

— У него так же, как и у меня, есть место, когда я пропадаю. Это здорово.

— Что случилось, мисс Блейк? — нетерпеливо перебила ее Прескотт. — Вы сказали по телефону, что звоните по крайней необходимости.

— Зовите меня Элен, — сказала она, повернув голову на 180 градусов. — Все правильно. Подождите и вы увидите ее.

— Где она?

— Она на один этаж выше.

Коллекция серебряных и простых металлических браслетов на руке Элен звякнула, когда она указала на лестницу в конце узкого коридора.

— Здорово, я видела несколько страшных вариантов, — трещала она, показывая дорогу, — но такого никогда.

— Что конкретно случилось, Элен?

— Примерно час назад начался дождь, — сказала она трагическим голосом, делая ударение на каждом слове с силой на уровне жизни-смерти, как это делает подросток, находящийся под огромным впечатлением. — И как обычно, когда идет дождь, я всегда проверяю, все ли окна закрыты, вы понимаете? И вот, когда я поднялась на второй этаж, я услышала, как закричала маленькая девочка. Она закричала так громко, что можно было услышать через закрытое окно, и я...

— Кто-нибудь еще услышал ее?

Поднимаясь по лестнице, Прескотт старалась выдерживать безразличный тон.

— Или как-то пытался помочь?

— Здесь? — хихикнула Элен. — Кто заметит? Здесь кто-нибудь всегда занимается чудачеством. Но такие, как Анхела, вы же понимаете, что она не из дурочек. Я имею в виду, что она действительно приятная женщина, и она не наркоманка. Я полагаю, что кто-то плеснул в нее кислотой. Когда я увидела ее, мне стало понятно, почему бедный ребенок так кричал, потеряв голову!

Теперь, когда они поднимались по лестнице на второй этаж, над грязным, узким проходом воцарилась тишина, нарушаемая только каплями дождя, бьющимися о стекло.

— И что вы сделали потом? — подсказала Прескотт.

— Сначала я не могла сообразить, что делать. Я знала только одно, что ад не позовет к себе свиней.

— Ты поступила правильно, Элен, — заверила ее Прескотт. — Кому надо, чтобы полиция совалась не в свое дело?

Улыбка, выражающая облегчение и благодарность, осветила лицо хиппи.

— Это то, что и я подумала. И когда Лорис дала мне вашу визитку, — она сказала, что вы знаете чем помочь, — я сразу позвонила вам.

— Не беспокойся, Элен, я позабочусь обо всем.

Она решительно постучала в дверь.

Лорис с прижатой к боку куклой открыла дверь. Теперь ребенок был притихшим, очевидно, выплакавшись до конца, но ее глаза были полны ужаса. Она прижала к себе куклу, словно ее жизнь зависела от нее.

Прескотт поправила очки на переносице.

— Я здесь, чтобы помочь твоей маме, Лорис. Где она?

— Я не знаю, — пробормотала она потерянным голосом, посмотрев через плечо в другой конец комнаты.

— Она опять ушла... но в этот раз не возвращается.

— Что ты имеешь в виду?

Прескотт отстранила ребенка. Не сделав и двух шагов по направлению в гостиную, она ошеломленно остановилась.

— Боже... Господи!

Анхела все еще сидела в углу кресла. Ее тело окаменело и было без движения, как отдельный предмет мебели. Она была в состоянии общего кататонического отрешения, и, казалось, совсем не дышит. Ее лицо было похоже на маску мертвеца, мертвенно-бледное от недостатка кислорода. Она уставилась не мигая на отражение огней рекламы на потолке.

— Я старалась, но она не возвращается.

Слезы снова полились из глаз Лорис, и она обхватила куклу обеими руками.

— Это я во всем виновата.