Изнанка

Борис решил на днях сходить туда за грибами, и едва не рассмеялся: суровый в глазах фанатов рокер забросил подальше свою гитару, взял корзинку и пошёл по грибы. Он представил себе Эдика с его скандинавской бородкой, бас гитариста группы «День тишины», и вокалистку Ингу, расхаживающих по лесу в поисках подосиновиков и маслят. Представил и тут уж не удержался, рассмеялся. Некоторые вещи, сочетаясь, выглядят ну очень комично. Хотя, почему бы и нет? Вон Инга, к примеру, яростная валькирия на сцене, в обыденной жизни вяжет шарфики и рыдает над любовными романами. А Эдик игрушечных солдатиков собирает. Фанаты об этом и не догадывались. А жаль. Некоторые рок идолы выглядели бы человечней, если бы все знали, что они, например, пекут на досуге пироги или собирают гербарии. Или за грибами ходят.

Борис отвлёкся от этих мыслей, увидев добротные кирпичные дома со спутниковыми антеннами на крышах. В последний раз он здесь был пять лет назад и теперь силился понять, насколько с тех пор изменилась деревня. Стало меньше деревянных строений? Меньше природного, органичного и больше неестественного, угловатого? Пожалуй, что так. В прошлую поездку Борис был сам не свой из-за смерти отца, да и приезжал-то всего на пару дней, а потому мало что помнил. В его памяти Белая Даль осталась той, старой, деревянной, с однотипными заборчиками и калитками. Теперь всё выглядело новым, и эта новизна не слишком-то радовала глаз. Взять хотя бы вон тот двухэтажный дом, выкрашенный в какой-то ядовито-зелёный цвет… Что за несуразный окрас? Наверняка хозяин этого строения чудик, который всячески старается казаться оригинальным. Обычно Борис к таким людям относился с симпатией, но сейчас…

Он усмехнулся, поймав себя на том, что глядит на деревню, как ревнивый муж на жену после долгой разлуки. То есть – с подозрением. Вот же брюзга! Дом с зелёными стенами ему не понравился, ну надо же! Собирался всю накопившуюся за последнее время стервозность в городе оставить, но нет, не вышло, как выяснилось, чуток с собой привёз. Ну, ничего, скоро свежий воздух и красота золотой осени всю дурь развеют. Для того и приехал!

Тётя Ира встретила его как солдата, вернувшегося с войны – радость сквозь слёзы. Ну и, конечно же, не обошлось без приветственного ритуала с поцелуями в щёки. А Борис, обнимая родную тётку, ощущал стыд, ведь живя в каких-то двухстах километрах от Белой Дали, впервые за пять лет удосужился приехать. Всё говорил: «Потом, потом, уже скоро…» А ведь тётя Ира была для него, как вторая мать. И вот он здесь, непутёвый блудный сын, который не услышит ни малейшего упрёка от этой одинокой женщины. Определённо – не услышит.

Тётя Ира как будто и не изменилась. Вернее, Борису казалось, что она была такой всегда: коренастая маленькая женщина, эдакий несгибаемый дубок. Морщинок на лице не так уж и много, а глаза ясные, полные жизни. У отца были такие же, пока его рак не сожрал.

Прежде чем зайти в дом, Борис взглянул на место во дворе, где давным-давно, словно тысячу лет назад, любила играть сестра. Раньше там была маленькая арка в кустарнике, что-то вроде шалашика. Зоя украшала своё «убежище», повязывая на ветки разноцветные ленточки и шнурки. После того, как она пропала без вести, Борис обнаружил внутри спрятанные «секретики» – прикрытые мхом коробочки, в которых лежали самые большие детские драгоценности: стеклянные шарики, красивые камешки, фантики, костяшки домино.

Теперь от шалашика и следа не осталось, но на кусте висела сиреневая ленточка. Сиреневая. Это был любимый цвет Зои. Ленточка выглядела чистой и совершенно не выцветшей – тётя Ира, как могла, чтила память о племяннице.

– Я вернулся, Зоя, – прошептал Борис с поникшей головой.

Он тяжело вздохнул и вошёл в дом.

За обедом много разговаривали, вспоминали отца, бабушку и погибшего на лесопилке дядю Андрея. Болтали о том, о сём. С большим удивлением Борис узнал, что тётя Ира прослушала все пять альбомов группы «День тишины», и её вердикт был таков: текст песен – хороший, а музыка… Здесь она дипломатично ограничилась словами «не моё» и «стара я для такой музыки». Для Бориса тётя Ира, слушающая тяжёлый рок, представлялась столь же комично, как и Эдик, расхаживающий по лесу в поисках грибов.

Разговаривали о Белой Дали, о том, что да как здесь теперь.

– Да живём потихоньку, – улыбалась тётя Ира. – Кто-то уезжает, кто-то приезжает. Магазин недавно новый открыли. А в прошлом году у нас съёмочная группа из Москвы была, фильм снимали! – она изрекла это с гордостью, а потом расхохоталась звонко: – Актёры оценили местный самогончик! Однажды так напились, что их потом по всей деревне искали, а двое подрались, фингалы друг другу поставили. Режиссёр так орал на них, так орал! Ох, и смех и грех… Это Соколов Виталий Иванович их споил, ты, должно быть, уже обратил внимание на его зелёный дом?

– О да, – рассмеялся Борис. – Трудно было не заметить. Цвет – вырви глаз. Похоже, этот Виталий Иванович Соколов тот ещё чудик.