Изнанка

Андрей снова перевёл взгляд на больничное крыльцо. У него не было оптики, но даже невооружённым глазом он заметил, как стеклянные двери центрального входа больницы разошлись в стороны. Из темноты внутренних помещений кто-то вышел. Кто, было не различить, фигура человека всё ещё оставалась в тени, отбрасываемой бетонным козырьком подъезда.

Иван щёлкнул предохранителем и, оттянув рукоять затвора, дослал патрон в патронник винтореза.

– Думаешь, решить всё одним выстрелом? – осторожно спросил Андрей.

– Вдруг повезёт… – едва слышно выдохнул Поводырь, не отрывая глаза от прицела.

Тем временем чернявый парнишка начал подниматься по ступенькам. Ему навстречу из тени выступила одинокая фигура. Встречающий оказался всего на голову выше десятилетнего мальчика.

«Он что карлик? Или ребёнок? А может быть женщина?» – сколько не старался Милавин не мог различить никаких деталей. Слишком далеко. А дёргать вопросами Ивана, он побоялся. Тот даже дышать перестал, слившись с винторезом в единое целое.

Две фигурки остановились на больничном крыльце, их разделяло всего несколько ступеней. Та, что стояла ниже – чернявый мальчишка в больничной пижаме – вдруг раскинула руки в стороны и выгнулась дугой. От его головы, наверное, изо рта, хотя Андрей с такого расстояния не мог различить, начали подниматься угольно чёрные клубы дыма. Они рванулись струёй к бетонному козырьку, но в этот момент встречающий тоже развёл руки в стороны и потянулся вверх. Облако дыма замерло в воздухе, а потом, перевиваясь и клубясь, медленно поползло к нему.

«Это не дым! – вдруг сообразил Милавин. – Это та самая тьма, что поглощала посёлок у Новоспасского. Это и есть Пожиратель!»

– Иван, стреляй! Это он!

Поводырь не ответил, он почему-то не спешил с выстрелом, хотя указательным пальцем уже выбрал слабину на спусковом крючке.

– Стреляй же! Ну!

Иван опять промолчал.

«Может ему плохо видно? Что-то заслоняет обзор…», – Андрей снова перевёл взгляд на больничное крыльцо. Клубящаяся тьма сплошным потоком тянулась от одной фигуры к другой. Пришедший мальчишка был на пару ступеней ниже встречающего, и даже если прикрывал его от пули, то только до пояса. Сам же Пожиратель стоял неподвижно, широко раскинув руки.

«Триста метров, наверное, предельная дальность, для коротенького винтореза, но лучшую мишень просто трудно себе вообразить. Почему же Иван не стреляет?!»

– В чём дело?!

Напарник по-прежнему не отвечал.

Поток тьмы иссяк, чернявый мальчонка вздрогнул всем телом, колени его подогнулись, и он начал падать на бок. Пожиратель, поглотив последние крохи того, что выглядело как чёрный дым, бросился вперёд через две ступени и успел подхватить парнишку. Взвалив на себя, он потащил его ко входу в больницу. Вот они ступили в тень козырька, стеклянные двери послушно разошлись перед ними, и встречающий затащил мальчика в тёмное нутро больничного здания. Двери закрылись.

Иван шумно выдохнул и опустил винторез. Несмотря на ледяной ветер, лицо его покрывала испарина. Он ошарашено почесал левую щёку там, где должен был быть шрам.

– Какого хрена?! Почему ты не стрелял?

Прежде чем ответить Поводырь смерил напарника взглядом. Андрею не понравилось выражение его глаз. В них больше не было упрямой безоглядной решимости, только отчаяние, боль и бесцельная злоба.

– Это Макс… – голос прозвучал как-то особенно хрипло и отрывисто.

– Где?

– На крыльце! Макс и есть Пожиратель.

Милавину потребовалась пара секунд, чтобы осознать услышанное.

– Но как? Он же не колдун?

– Выходит, что колдун. И посильнее того же Кукловода, раз сумел устроить такое.

– И ты хочешь сказать, что ничего не знал об этом?

– Да он, наверняка, и сам не знал, пока не попал сюда. Это как врождённый талант, понимаешь? Пока Макс не провалился сюда и не стал цепляться за жизнь всеми доступными средствами, он сам не представлял, на что способен.

– И тогда, он затащил сюда мою дочь!

– Он не тащил её, – покачал головой Иван. – Сашка сама сюда попала. А он взял её под опеку. Её и всех остальных.

– Да чтоб ему пусто было с этой опекой! Он не отпускал её! – Милавин почувствовал, как ярость захлёстывает через край. За вчерашний день он потерял всё, что было смыслом его жизни, ему осталась только месть. А теперь оказалось, что даже отомстить он не может.

– Андрей, – Поводырь посмотрел напарнику в лицо, – я видел его глаза. Они чёрные, как у Сашки и у того парня. Это страх. Помнишь, что говорила Саша, когда страх в сотни раз сильнее тебя самого и ты не можешь ему сопротивляться. А страх заставляет тебя делать ужасные вещи…

На этот раз пауза затянулась секунд на десять, если не больше. Мужчины лежали рядом на крыше ржавого автобуса и неотрывно смотрели друг на друга.

– И что теперь? – спросил Милавин, не опуская взгляда.

– Ничего не изменилось. Я вытащу Макса отсюда! – голос и выражение лица Ивана снова приобрели прежнюю железобетонную решимость. Краткий миг замешательства остался позади.