Изнанка

Иван подобрался к стенке и через узкую бойницу выглянул в сторону Проспекта Мира. Андрей же обратил внимание на пластмассовый приклад какого-то оружия, который торчал из-под кресла. Милавин опустился на колени, сдвинул мягкое сиденье и подтянул к себе… спортивный арбалет. Чёрный пластик ложа, резиновый тыльник на прикладе, металлические вороты на концах изогнутой дуги и тонкий капроновый тросик натянутый между ними. В специальных зажимах с левой стороны к ложу крепились две стрелы с острыми стальными наконечниками и ярко красным оперением. Ещё две пары зажимов были пусты.

– Иван.

Поводырь оглянулся на него и зло прошипел:

– Положи на место и ничего не трогай!

А потом он снова вернулся к наблюдению через бойницу. Андрей аккуратно прислонил арбалет к стене. Лишь через минуту Иван подобрался к нему.

– Вон, видишь верхушку храма? – он указал рукой на торчащую между другими домами жестяную покатую крышу, выкрашенную в зелёный цвет. На крыше были закреплены деревянные мостки, которые вели к небольшой надстройке, увенчанной золотистой луковкой и крестом.

– Там должен сидеть ещё один наблюдатель, чтобы принимать сигнал от тех, что здесь. Его тоже нет, – закончил Иван.

– Вот это лежало под креслом, – Андрей кивнул на свою находку.

Иван взял арбалет, покрутил в руках, осматривая со всех сторон.

– На будущее запомни: не твоё – не трогай. Мы не знаем, почему они ушли отсюда. Вполне возможно, могли оставить какие-то ловушки. Где, говоришь, он лежал.

– Здесь, под сидением.

Иван подобрался к указанному месту, выглянул через другую бойницу, которая оказалась ближайшей к перевёрнутому креслу, потом, махнув рукой, подозвал Андрея. Эта бойница выходила в сторону театра Советской Армии, возвышающегося над пушистой зеленью по ту сторону террасы. На асфальте метрах в сорока от наблюдательного поста лежали две арбалетные стрелы с ярко красным оперением.

– Они отстреливались.

– Вроде того. Но, похоже, ни в кого не попали. А потом вдруг бросили оружие и сбежали.

– Может их убили?

– Чёрт его знает, – Иван пожал плечами и задумчиво почесал щёку, в том месте, где раньше был уродливый шрам. – Судя по следам – просто сбежали. Никакой ответной стрельбы не было. Крови тоже нет. Фигня какая-то получается.

– И что у них не нашлось ничего посерьёзней спортивного арбалета? – скептически уточнил Андрей.

– Сюда попадает не так много огнестрельного оружия, а боеприпасов ещё меньше. В Москве сейчас люди с автоматами в руках по улицам не бегают и не умирают. Большинство огнестрела попало сюда во время Великой Отечественной и в девяностые. Боезапас у этих стволов ограничен и его берегут. Так что местные чаще пользуются луками или арбалетами, стрелы всегда можно подобрать, – говоря это, Иван деловито сунул руку в одну из ниш, выудил оттуда мятую пачку дешёвых сигарет и открыл её. Она оказалась полупустой. Иван закрыл пачку и сунул в карман разгрузника.

– Так, рюкзаки оставляем здесь. А сами спускаемся вниз, посмотрим, что там в посёлке. Может, что-нибудь выясним.

Вслед за Иваном Андрей с явным облегчением расстегнул крепёжные ремни и высвободил плечи из лямок рюкзака.

Они выбрались из гнезда через проём. Уже особо не скрываясь, Иван выпрямился в полный рост. Андрей с удовольствием сделал то же самое. Правда, оружие оба продолжали держать наготове.

– Поглядывай вниз, – предупредил Иван, когда они начали огибать спортивную арену слева вдоль парапета террасы. Внизу тянулся узкий и глубокий, как горное ущелье, проулок. Заглянув туда, Милавин подумал, что по этому проулку было бы идти гораздо безопаснее, по крайней мере, они оказались бы скрыты от посторонних глаз. Почему Иван решил идти поверху? Может не хочет терять господствующую высоту… В одной из книг Андрей, кажется, читал что-то подобное об особенностях боевых действий в горах. Кто выше, тот и владеет тактической инициативой.