Изнанка ада!

— То есть, наверное, на наложение на себя, облажавшегося, рук, идут те, у кого совсем слабая психика? Какие-нибудь склонные к истерии особи… Ну, или самки?

— Точно. Но вы же у меня — сильные? С устойчивой психикой?

— А то!..

— Хе-хе… — Джо не мог не поиронизировать над попавшим в переплёт храбро полезшим вперёд напарничком, — Посмотрим сейчас, какое будет «а то!..» Получается, тебе, Пол, грозят только душевные терзания. И стыд. Позор до конца жизни.

Если не пройдёшь.

Или пьянящее ощущение победы над самим собой и древними Предтечами, соорудившими эту хрень. Наполняющее душу законной гордостью. Если пройдёшь.

— Как был бесчувственной грубой свиньёй, так и остался. Друг, называется… Я-то рассчитывал, что вы с Матерью хотя бы будете за меня болеть. Переживать. Волноваться.

— Ладно уж, тщеславный ты наш. Я за тебя волнуюсь. И переживаю. А, да: могу ещё похлопать тебе. Как это там было: «Идущие на смерть приветствуют тебя, Цезарь!»

— Это я должен был сказать. Я же иду!

— Ага. Ладно, не парься: Мать сказала, что это безопасно. На три четверти. Ну, то есть — с вероятностью более семидесяти пяти процентов.

— Я не говорила такого. Я сказала только, что он останется жив. С такой вероятностью. А вот насчёт вреда, или ущерба… ну, духовного — я сказать точно ничего не могу.

— Ничего себе! Так мне — что? Бояться?

— Нет. Будет лучше, если ты наоборот: преисполнишься мужества и решимости идти до конца. Согласно легендам Юменджей испытания предусматривают битвы и схватки с какими-то опасными противниками, которых тебе подберёт Испытатель. Сам. Обследовав тебя. И руководствуясь некоей неизвестной нам логикой. Ну, или программой. И ещё там, в легендах, говорится, что схватки предстоят нешуточные. Не на жизнь, а на смерть.

— Отлично. Так «замечательно» меня ещё никто не подбадривал. — иронии и обиды в голосе Пола не могла не уловить не то что Мать — а и тихо колыхавшаяся вокруг сапог Джо трава.

— Ладно, не нужно расстраиваться и сердиться. Нужно просто пойти и победить их всех! Надрать, так сказать, их ксеноморфные задницы! И показать, что люди не лыком шиты, и умеют не только в носу ковырять, или книжечки с…аные почитывать, закинув ноги в грязных носках на главный пульт.

— И тебе спасибо за напутствие, напарничек. Выйду живым — я тебе это припомню.

— Да ладно! Я же знаю, что ты отходчивый и милый. Незлобливый. Так что давай: соберись с духом, и — вперёд! Да пребудет с тобой Сила!

Потом расскажешь, как всё было.

Голос Пола, решившего-таки войти через второй, выглядящий по его словам так же, как первый, проём, ведущий уже в само «Зернохранилище», прервался на полуслове.

Но серьёзно забеспокоиться за судьбу напарника Джо не успел: внезапно на месте первого проёма что-то заискрилось, засверкало, словно праздничные фейерверки, и вот уже Пол стоит перед ним, моргая выпученными глазами на странно сером и перекошенном гримасой лице! Одновременно и чёрное отверстие прохода внутрь за спиной напарника обнаружилось снова на своём месте.

Джо раскинул руки. Затем подошёл и нежно приобнял напарника, глаза которого, казалось, сейчас выскочат из глазниц, а трясущаяся челюсть упадёт на дно скафандра:

— Добро пожаловать домой! Ну, как тебя там кормили? А девочки были?

Довольно долго из уст Пола не выходило ничего, кроме невнятного мычания, хотя рот активно открывался-закрывался, и было видно, что он осознал, наконец, что уже снаружи Испытателя, и его жизни ничто не угрожает. Наконец Джо удалось и что-то членораздельное разобрать:

— Давно вы здесь… Сколько я там… Вы долго меня ждали?

— Нет. Примерно полторы секунды. Мать?

— Одну и три десятых.

— Ф-ф-у-у-у… — Пол как стоял, так и рухнул на землю, и если б не стекло скафандра, точно поцеловал бы её, — Свобода!!! Жизнь. — и, спустя секунду, — Чтоб им всем там сдохнуть!..

Джо перевернул напарника, не проявляющего желания встать, на спину:

— Хватит валяться. Мы тут, понимаешь, все изнервничались, испереживались, а он: посмотрите! Лежит, и в ус себе не дует!

— Знаешь, Джо, после всего этого мне даже твои тупые шуточки — словно бальзам. Свои же. Земные.

— Надо же. Вот не думал, что когда-нибудь буду оценен по достоинству. Ладно, с возвращением домой. В родные, так сказать, пенаты. Может, всё же расскажешь?

— Расскажу. Садись-ка. — Пол похлопал по земле возле себя, и Джо действительно сел у талии напарника, чтоб всё-таки смотреть на его уже принявшее почти нормальную расцветку лицо, и моргающие глаза. Мать во время их диалога предпочла помолчать.

— Когда вдвинулся во второй проход, вокруг вспыхнул ослепительный свет! И я даже не сразу сообразил, что оказался совершенно голым!

— Как так?

— Не знаю. Но если не хочешь, чтоб я чего существенного забыл, лучше не перебивай.

— Договорились. — Джо посопел, но решил, что требование справедливо.