Изобретение империи: языки и практики

Автономными объявлялись народные комиссариаты внутренних дел, юстиции, просвещения, здравоохранения и земледелия. Однако и они были ответственны не только перед ЦИКом и Совнаркомом БМ АССР, но и перед Всероссийским ЦИКом [667] . Кроме того, при Народном комиссариате внутренних дел создавался «орган уполномоченного ГПУ РСФСР» [668] . Специфика Государственного политического управления, как известно, заключалась в том, что уже на самых ранних порах существования советского государства этот орган устанавливал жесткий политический контроль над системой органов правопорядка (следствием, судом и прокуратурой). Таким образом, говорить о действительно автономных комиссариатах внутренних дел и юстиции также не приходится. Относительно Наркомюста республики необходимо также добавить, что он действовал исключительно в правовом поле законодательства РСФСР, следовательно, можно говорить о том, что одно из важнейших требований националистов – об установлении среди бурят «национального» суда, базирующегося на традиционном праве, – фактически не было выполнено.

Определенной степенью автономности обладали только Наркомздрав и Наркомпрос республики. Но, ввиду финансового кризиса, и они находились под контролем центра. Так, на I съезде Советов БМ АССР было отмечено, что «тяжелое финансовое положение республики не позволяет поставить дело народного образования надлежащим образом. Правительство РСФСР… взяло на свое содержание аппарат Наркомпроса» [669] . В то же время в силу того, что Наркомпрос БМ АССР все же имел некоторую самостоятельность, то, как будет показано далее, именно через просвещение национальная интеллигенция попытается уже в условиях советской власти осуществлять процесс конструирования бурятской нации.

Итак, подчеркнем еще раз две важные детали: во-первых, Бурят-Монгольская республика с самого начала конституировалась как полиэтническое образование, и, во-вторых, она являлась иерархической единицей, жестко подчиненной в административном смысле политическому центру. В общесоветском контексте это действительно означало, что большевики предпринимали «положительные действия для создания советских интернациональных наций (наций по форме, не по содержанию), которые бы в перспективе приняли модель унитарного централизованного советского государства» [670] .

Несмотря на это, официальная бурятская власть расценивала образование БМ АССР как акт «формального и фактического завершения стремлений бурятского народа к национальному самоопределению» [671] . Эта позиция была озвучена лидером бурятских коммунистов М.Н. Ербановым: «создание Бурреспублики есть фактическое осуществление основных требований бурят-монгольского народа, как в области политической, так и хозяйственной самостоятельности» [672] . Однако созданная автономия в административном, экономическом и политическом отношениях не реализовывала тех претензий, которые лежали в основе примордиалистского националистического проекта. В самом деле, большевики рассматривали автономную республику в первую очередь как канал интеграции бурят в систему советского общества, которое, в свою очередь, конструировалось в контексте революционной марксистско-ленинской парадигмы. Как отмечает по этому поводу Т. Мартин, «…партия могла вывести национальные движения за пределы примордиалистского буржуазного национализма к советскому интернациональному национализму» [673] . Иными словами, в терминах революционного марксизма и через понятие интернационализма бурятские большевики вплотную подошли к созданию идеологического конструкта «советский народ». Характерно в этом отношении обращение Бурнарревкома (временный верховный орган управления БМ АССР) к бурятскому народу: «Трудящиеся массы Бурреспублики, – подчеркивается в нем, – должны самым тесным образом связаться с рабоче-крестьянской массой и правительством РСФСР в деле восстановления и укрепления своего хозяйства и защиты своих классовых интересов» [674] .