Израильский узел. История страны – история противостояния

Как раз в это время в штаб Пальмаха явился Рабин и, будучи старшим по званию, автоматически вступил в командование. Амос Орен сказал Рабину: «Есть опасение, что они откроют огонь, и наше положение станет очень тяжелым». Рабин ответил: «Возьми гранаты и уничтожь их». Офицер Пальмаха Пинхас Ваза дополняет рассказ: «Рабин взял несколько гранат и бросил их вниз. Это было омерзительное зрелище, жуткая драма. Брат пошел на брата, убивают друг друга». Амнон Дрор уточняет, что Рабин бросил гранату в евреев. (В 1976 г. Рабин будет оправдываться: «Это был самый черный день в моей жизни. Я верил, что выполняю свою миссию, и я получил приказ от Бен-Гуриона…»)

Бен-Гурион назначил Игаля Алона командующим «сектором набережной» и напутствовал его: «Игаль! Поймай Бегина! Поймай Бегина!»

Ядин сказал Алону: «На этот раз вполне вероятно, что тебе придется убивать евреев. Я верю: ты сделаешь все, что нужно, ради государства».

Так складывался миф о том, как Цахаль подавил «мятеж Эцеля». Алон удостоился сомнительной славы военачальника, победившего несуществующего врага.

В своей книжке «Щит Давида» Алон подробно описал Войну за независимость, ни слова не сказав об «Альталене»; он даже не стал оправдываться.

Но не Алон, а Рабин командовал на линии огня, не от Алона, а от Рабина зависело будущее Бен-Гуриона. Кстати, что касается Рабина, это был второй (и последний) случай, когда он командовал войсками.

Когда «Альталена» шла от Кфар-Виткин в Тель-Авив, Хеман Шамир, один из высших офицеров ВВС, обратился к пилоту Вильяму Лихтману, добровольцу из США:

– Нельзя допустить, чтобы корабль бросил якорь. Эцель задумал спектакль, чтобы доказать свою силу.

– Я не могу участвовать в вашей политике, – ответил Лихтман. – Я приехал сюда, чтобы драться с арабами. Это то, что я знаю, и это то, что меня интересует.

– Это приказ! Солдат должен выполнять приказ и не интересоваться политикой.

– Есть ли евреи на корабле?

– Разумеется! Это важно для тебя?

– Да… По случайности я сам еврей. Я знаю, что для вас здесь это не очень важно. Может, вы сами вообще не евреи! Вы можете забрать ваши сраные приказы и проглотить их! Сволочи! Вы думаете, что я приехал сюда убивать евреев?! Если один из моих летчиков согласится, – сказал Лихтман (он командовал эскадрильей), – я всажу ему пулю в глотку. Это будет лучшее, что я сделаю в своей жизни.

Шамир обратился еще к нескольким летчикам. Ответы были такими же.

Ядин получил приказ установить артиллерийскую батарею.

В четыре часа поступил приказ открыть огонь.

В пять началась бомбардировка.

Вскоре снаряд попал в «Альталену». Через несколько минут начался пожар. Корабль, начиненный боеприпасами, был обречен.

Даже Рабин написал в своей книге (1979 г.): «Это была бомбардировка с целью поражения, а не для запугивания, как пытались изобразить дело потом».

Рабин командовал силами Пальмаха на берегу. Когда пальмахники услыхали крики «Бегин на борту!», на корабль обрушился огонь из всех стволов.

Йона Фаргер вспоминает: «Они охотились за людьми, которые были уже в воде. Вмешательство было бесполезно. Я собрал добровольцев и хотел спуститься на берег помочь раненым, но Пальмах не дал. Стреляли по нам».

Доктор Шалом Вайс писал, что он видел белый флаг на «Альталене» и людей, прыгающих в воду, – «и все же огонь не прекратился, ружейный и пулеметный огонь по живым целям».

Пока на берегу и в воде разворачивалась трагедия, в кабинете Бен-Гуриона мэры четырех городов (Тель-Авива, Рамат-Гана, Нетаньи и Петах-Тиквы) выражали тревогу в связи с возможной реакцией населения. Они просили: «Дай приказ прекратить огонь. Они же наши дети!»

– Я понимаю ваши чувства, но не могу дать приказ без разрешения правительства, – ответил Бен-Гурион.

Вечером Бен-Гурион записал в дневнике: «День Эцеля. То, что должно было случиться, случилось, в конце концов».

Коллективная интуиция, заканчивает рассказ о том дне Ури Мильштейн, определяет трагедию «Альталены» как кардинальную точку истории страны. Обе стороны вели борьбу за голоса, за политическое влияние, реализуемое на первых и во многом определяющих выборах. Разница была в методах борьбы. Эцель хотел поднять свой авторитет, привезя оружие для Цахаля. Бен-Гурион охранял свой авторитет, уничтожая оружие, привезенное Эцелем. «Левые» обвиняют «правых» в попытке мятежа. «Правые» обвиняют «левых» в готовности поставить партийные интересы выше интересов государства, даже если речь идет о войне… Бен-Гурион добился своего, но цена победы была ужасна. Речь идет даже не об упущенных победах и территориях, которые можно было бы присоединить (хотя это имеет первостепенное значение). Диктатура Бен-Гуриона привела к возникновению в стране атмосферы интеллектуального застоя и устойчивой мифологии, при которой свободная мысль подвергалась гонениям. Таков был неизбежный политический результат «Альталены».

В кругах кабалистов Иерусалима говорят, что дух одного из убитых «Альталены» вернулся в этот мир, чтобы отомстить Рабину. Есть легенда, что пуля, которой был убит Рабин, отлита из снаряда, подорвавшего «Альталену»…

Но вернемся к 1948 году.