Израненные — 2

Я подхожу к нему и беру за руки. Кладу одну руку себе на талию, во вторую – вкладываю свою ладонь. Наши пальцы соприкасаются, и мы делаем первые шаги. Мое сердце колотится, хотя мы проделывали это миллион раз. В прошлом Питер мой учитель и мой босс. Теперь он полуголый и с закрытыми глазами. Как мы докатились до этого? Никогда бы не подумала, что мы придем к подобному, когда впервые встретила его той ночью в ресторане.

Когда я успокаиваюсь, что-то начинает скрестись в дверь. Словно гвоздем ведут по металлу. Глаза Питера распахиваются, когда я цепляюсь за него. Это неправильный звук, как звук раскладного ножа, скребущего по металлу, или как нож Дина. Я смотрю на Питера, он смотрит на меня. Мы оба молчим, и звук снова повторяется.

Питер отпускает меня и усаживает на кровать. Он прижимает палец к губам, ожидая, когда я кивну, прежде чем выглянуть через щёлку в занавесках. Питер мгновение смотрит, предусмотрительно не прикасаясь к ткани. Он возвращается ко мне и шепчет:

– Я ничего не увидел. Может, они ушли,– но когда он это говорит, ужасный звук повторяется снова, на этот раз сильнее и громче.

Разум борется со мной, отбрасывая в прошлое. Отблеск серебра проскальзывает перед моими глазами. Я прижимаюсь к Питеру.

– Это нож, нож Дина…

Питер крепко держит меня. Заметно, что он не хочет меня отпускать, но звук повторяется снова. Возможно, он что-то вырезает на двери. Может он закончит и уйдет. Питер шепчет успокаивающие слова мне на ухо, но не отрывает взгляда от двери. Я мысленно повторяю «уйди» снова и снова, как будто это как-то поможет.

Питер крепко прижимает меня к своей груди. Мы наблюдаем за дверью, ожидая, когда она распахнется, но тишина заполняет наши уши. С трудом сглотнув, я поднимаю глаза на него, готовая заговорить, когда что-то ударяется в дверь, что-то, пытающееся открыть ее. В отчаянии я оглядываюсь вокруг в поисках оружия, чтобы защитить нас, но ничего не нахожу. Пульс отдается в ушах, поэтому, когда Питер отпускает меня и шагает к двери, я волнуюсь.

Тестостерон течет по венам Питера. Шрам на его боку чисто белого цвета, когда он переступает полосу света. Он горит на его теле, как сканер в продуктовом магазине. Прежде чем я что-либо говорю, Питер открывает дверь. Настолько сильно, что ручка оставляет в стене зияющую дыру.

Питер выходит наружу.

– Выходи ублюдок, сейчас же! – его кулаки сжаты, пока он идет на стоянку босиком. В соседнем номере горит свет. Я вижу золотые лучи на земле из их окна.

Я хочу вернуть Питера. Я не могу потерять его. Не могу. Я наблюдаю за ним, когда что-то выскакивает из куста рядом с дверью. И бежит ко мне, пробегая по моим босым ногам когтями.

Я кричу и падаю назад, стараясь убраться от этого, прежде чем понимаю, что происходит. Питер бросается ко мне и замирает. Широкая улыбка появляется на его лице и беспокойство испаряется. Я все еще пячусь, когда замираю, глядя на то, что сидит у моих ног. Моя индюшка смотрит на меня, словно я сумасшедшая, и проходит мимо меня. Она проводит клювом по двери, издавая неприятный шум, и заходит в номер.

С бешено колотящимся сердцем я оглядываюсь на Питера.

– Что за черт?

Питер скрещивает руки на своей широкой груди.

– Что ж. Похоже, большая хищная птица не хочет спать на парковке.

Я пялюсь, все еще не в силах в это поверить. Почему?

– Почему это происходит со мной? – я указываю большим пальцем на выглядывающих из соседней комнаты людей. – С ними такого не случается.

Питер кивает и машет им с улыбкой. Люди возвращаются в свой номер.

– Для начала, они бы не подобрали птицу на трассе и не дали ей носить бюстгальтер весь день. Если бы ты отреагировала, как нормальный человек, у нас бы не было подобного разговора, – Питер близок к тому, чтобы рассмеяться, ему не удается сохранять серьёзное выражение лица. – Кстати, в следующий раз, когда я буду спасать тебя от огромной птицы, оставайся в номере.

Питер обнимает меня за плечи и ведет вовнутрь, закрывая за собой дверь.

– Ты намеревался драться со всем, чтобы это ни было, да? – он кивает. – Что заставляет человека превращаться в пацифиста и обратно?

– Нож в боку меняет человека, – Питер оглядывается в поисках индюшки. Она под раковиной, чистит перышки. – Эм, Сидни. Я не буду спать на полу, пока эта штука в номере. Вообще не уверен, смогу ли заснуть с этой штукой в номере.

– Тогда выведи ее наружу.

Питер смотрит на живность и затем на меня. Он смеётся и качает головой.

– Нет уж, спасибо. Тем более она снова это сделает.

– Наверно кот хотел ее съесть

Питер громко смеется.

– Скорее всего, она съела кота и собаку, которые преследовали ее. Теперь она готова поспать. Если ты приглядишься к клюву, – я наклоняюсь туда, куда указывает Питер, чтобы увидеть то, что видит он. – Ты сможешь увидеть белый кошачий хвост.

Я бью его по плечу и смеюсь.

– Ты идиот.

– Ты собираешься пустить меня в постель?

Я потрясена.

– Что, прости?

– Я не любезничаю с индюшкой, Бог знает, что она сделает с моими маленькими частями тела.

Улыбка появляется на моем лице.

– Они маленькие? Это не то, что хочется услышать девушкам.

Питер садится рядом со мной.