Изумрудный дождь

— Я тогда поняла по твоим глазам. Пусть я была ребенком, но уже хорошо тебя знала, я молилась на тебя и очень любила.

«Вот как? Может быть, она и правда любила меня?» — неожиданно для себя подумал Николас.

— Николас, пожалуйста. Я всегда чувствовала, когда у тебя было что-нибудь не так. Скажи мне, что ты знаешь. В наступившей тишине было слышно только громкое тиканье настенных часов.

— Ты ошибаешься. Я понятия не имею, отчего мама покончила с собой, — солгал Николас.

Элли сидела в своей комнате и смотрела сквозь прозрачные тюлевые занавески в окно, на толпу, собравшуюся перед особняком из гранита и мрамора, в который она вложила столько сил. По саду шныряли репортеры, равнодушно затаптывая посаженные ею цветы и недавно подстриженные газоны. Но она этого не замечала. Душа ее омертвела.

Николас рассказал.

Элли понимала, что здесь нечему удивляться. Он по праву ненавидел ее. Она страшно его обидела. Вот он и отомстил. Но, отыгравшись на ней, он причинил неприятности и многим другим людям. Впервые Элли вынуждена была признать: Николас оказался прав, сказав, что она его очень плохо знает. Как она могла так ошибиться в горячо любимом человеке?

Ей пришла в голову безумная мысль, что все ее несчастья — это последствия любви к Николасу Дрейку. Она уже решила, что ее разбитая жизнь начала потихоньку устраиваться. У ее сына было законное имя, а сама она обрела уверенность, снова начав писать.

Да, она повела себя глупо, забыв про ультимативные требования своего мужа. И никогда себе не простит, если ее легкомыслие навлечет неприятности на сына. — Элли! — резко обратился к ней Чарлз.

Она не ответила, а продолжала смотреть в окно с любопытством разглядывая незнакомые лица людей высматривающих М. М. Джея. «Как странно, — подумалось ей, — я — и вдруг знатная дама»..

— Я жду, Элли! — пришел в ярость Чарлз. Поняв, что муж не оставит ее в покое, она с трудом перевела взгляд с толпы под окнами на него.

— Что ты хочешь от меня услышать, Чарлз? Кровь бросилась ему в лицо.

— Скажи, что все это неправда!

Элли вздохнула и снова повернулась к окну:

— Я не стану тебе лгать.

— Вот как? Все эти годы ты только и делала лгала. Отчего такая перемена?

Вообще-то она никогда не утверждала, что не занимается живописью. Но входить в бессмысленное обсуждение деталей ей не хотелось. Пусть будет так, как хочет он, пусть считает, что она все время лгала. В любом случае правда вышла наружу и назад пути нет. Неожиданно Чарлз рухнул перед ней на колени и принялся ловить ее руки.

— Скажи им, что это неправда. Мы выкрутимся.

Дай Смайту достойный ответ, Элли. — Он умоляюще посмотрел на нее: — Я люблю тебя. И буду всеми силами защищать, если ты опровергнешь то, что написано в газете. Она провела рукой по его щеке:

— О, Чарлз…

— Элли! Элли!

В комнату ворвался Джим. Он дышал так тяжело, как будто всю дорогу бежал.

— Что случилось, Джим?

— Это посыльный, это точно посыльный! Чарлз поднялся с колен и подошел к Джиму.

— О чем ты говоришь? — требовательно спросил он.

— Картины! Из подвала! Их украл сегодня утром посыльный!

— Я ничего не понимаю! Элли оцепенела.

— Да посыльный, который принес продукты с рынка. Ханна, как всегда, попросила его отнести все на кухню. А теперь прекрасные картины Элли пропали! Барнард велел мне бежать и рассказать об этом вам.

— Черт! — выругался Чарлз. — Там еще были картины? — Он повернулся к Джиму: — А ты где был? Стоял, как всегда, разинув рот?

Джим испуганно отпрянул.

— Не ругай Джима, Чарлз. Это моя вина.

— Господи, вот устроила всем нам веселую жизнь! — хватаясь за голову, в сердцах воскликнул Чарлз. — Надо обо всем рассказать отцу. Ну и разозлиться же он!

Элли хотелось крикнуть мужу, что пора улаживать свои дела самому, а не бегать по всякому поводу к папочке за советом .Да разве сейчас это играло какую-нибудь роль? «Глупо надеяться, что взрослый человек вдруг изменится», — подумала она и вновь окунулась в туман спасительного забвения.

Все последующие дни Элли хранила молчание, и только когда маленький Джонас приходил к ней, шептала ему что-то на ухо, крепко прижимая к себе.

По распоряжению Чарлза ее несколько раз осматривал врач, но Элли не знала, сочли ее безумной или нет. Ей было все равно. Она вдруг разучилась думать.

Николас все рассказал.

Эта мысль безостановочно крутилась у нее в голове, и для других мыслей места не оставалось. Перед глазами стояло перекошенное от злобы лицо Николаса. «Да вы никак рассердились на меня, М. М. Джей? Или вы предпочитаете называться мисс Джей?» Время шло. В дом зачастил свекор, спорил с сыном, громко кричал о чести семьи, об отмененных выгодных контрактах, о подорванной репутации, приобретенной с таким трудом. Все это проходило мимо Элли.

Через неделю после газетной публикации к ней привели семейного адвоката. Он попытался растолковать, что от нее хотят. Но Элли никак не удавалось понять, о чем он, собственно, идет речь. В конце концов адвокат сдался и ушел, оставив на столе пухлую кипу документов. На следующее утро слуги уложили вещи Элли.