Изумрудный маг

— Зато теперь у тебя большая комната.

— Да, но мам хочет меня на кухню выгнать спать.

— Но у нас еще теснее и народу больше, — сказала Клава.

— Клава, тогда переходи жить ко мне. Мы бабулю домой отправим, у нее дом пустой стоит, а мы с тобой будем в большой комнате, а мама будет жить в маленькой комнате.

Потрясающее свойство людей, бросать свои дома и квартиры и лезть к близким родственникам, чтобы всем стало плохо. И про Нину с голым пупком забыли.

Клим и Клава гуляли у воды в лучах августовского солнца, рядом со спортивным клубом.

— А ты похудела.

— Тебе показалось.

— Но ты меня выгнала. Да я же к вам привык. Даже если ты меня «глупым» обзываешь, ладно, буду жить у мамы дома.

— Зато у тебя теперь большая комната.

Обед подходил к концу, и надо было идти на рабочее место.

Ефим вновь жил с бывшей женой Еленой. Жизнь его закручивала и выкручивала силы, иногда прокалывала грудную клетку. Все попытки высунуться из общей массы наказываются психологически. Для большей ясности, если развесить свои фото в размер бюста по всемирной сети, то возникает ощущение, что некто прокалывает область сердца спицей.

Боль появляется пронзительная, и возникает одно желание — добраться до сети, сбросить фото и личные страницы, ими украшенные. А после этого попытаться снять сердечный приступ. Поэтому популярность удел единиц, выдерживающих общую любовь, с болью от ненависти единиц.

Мечта всей его жизни написать детективные повести, но ему безумно лень описывать любой процесс расследования. Почему повести, а не романы? Роман, он как коса, состоит минимум из трех прядей действующих лиц, а повесть повествует об одной пряди действующих лиц, следить за действиями людей легче, если они принадлежат к одной пряди.

Ефим упорно занимался спортом, работал, ходит пешком, выполнял домашнюю работу и следит за своей внешностью. Фантастика? Нет, это его повседневность. Жизнь не так мучительна, если лавировать в ней, как по дороге лавируют от тающих ручьев. Но, подмороженные ручьи никого не пугают.

О чем писать в его возрасте, если темная тема о личной любви почти ушла на заслуженный отдых? Но любовь сохранилась у других, которые снуют и живут, с них можно списывать героев своего романа без личных переживаний. Сегодня очень было тяжело, но все оказалось намного проще, атмосферное давление было настолько низкое, что состояние оказалось гнетущим, но не от обиды, а от атмосферного давления. Ура, приятно писать на новом ноутбуке, оно звуков при печатании не издает.

Очень жаль, что нет друга для души. В ответ слышит голос читателей, мол, чего тебе еще надо. Надо, и приятно ощущать хоть на мгновение себя нормальным мужиком, который еще нравится Елене.

Елена смотрела на Ефима и думала, что жаль, что ее бывший муж так быстро состарился. Никуда бы он от нее не ушел, если бы у нее была бы Машина и деньги, которые бы он тратил. Но, странное чувство брезгливости, возникающее, когда человек начинает отдаляться, перебороть значительно труднее, чем наличие денег. Если человек рядом, он свой, а если отдаляется, то становится чужим и появляется зловредная брезгливость. Жуть.

Очень трудно жить даже с бывшим мужем, он на самом деле становится бывшим, страшнее всего — чужим мужчиной, и пропасть появляется огромная. Какое-то время он еще притягивает к себе воспоминаниями о приятных минутах, но через некоторое время в голове все приятное, переворачивается на воспоминание только неприятных моментов из совместной жизни. Да и он сам, обидев ее словами, навек их оставляет в памяти, и эти слова служат темным препятствием к любому виду общению.

Видимо, наступил предел на общение. Нашел ли Ефим замену Елене? Она не знает. Вот и вспоминать последнюю любовь ей уже не хочется. В момент притяжения, которое было между ними лет семь назад, дивно писались любовные строки, сейчас это состояние души полностью отсутствует. За окном темнеет, небо становится — синим, снег остался белым. Так и они одно время были одного цвета, а потом наступил вечер отношений.

В детстве Ефим любил забивать в футбольные мячи в ворота, состоящие из двух кленов. Теперь на этом месте стоит скамейка, и Марья Владимировна любит на ней сидеть. Вскоре соседка подсела на скамейку к Марье Владимировне. Над нами шевелились темно — зеленые листья клена. На ясном небе плыли белые облака. Женщины жаждали общения.

Марья Владимировна сказала, что ее дочь приехала к ней с детьми, а уезжала девушкой. Так она съездила в отпуск. Марья Владимировна вздыхала, хмурилась. Она вспомнила, что раньше жила в общежитии, и там у нее все было хорошо. Жить с дочкой ей стало трудно после того, как ее не было дома пару лет. Теперь их отношения просто не складывались. Мать и дочь друг друга не понимали. Двое внуков бабушку не слушали.

— Прости, а почему они тебя должны слушать? — не выдержала соседка страданий пожилой женщины.

— Дочь сказала, что жить теперь будет дома, со мной.

— Что!? — удивилась соседка сверх всякой меры.