Изувеченный

Корделия тут же обернулась на знакомый голос. Неужели это правда был он? Да, она не ошиблась. Красивый глубокий тембр доносился из дверной ниши. Донатьен стоял там, чуть облокотившись о стену. Небрежная поза только прибавляла ему величия. Корделия невольно отметила, что его камзол великолепно скроен и украшен мельчайшими сапфирами. Он и сам был великолепен. Все ее внимание привлекала не изысканная одежда, а голова ангела над ней. Русые пряди, рассыпавшиеся веером по кружевному жабо. Смеющиеся лазурные глаза. Идеальной формы губы.

С запозданием она вспомнила, что перед ней стоит не просто юноша, а сам владелец дома, в котором она работает, и неплохо бы сделать реверанс. Она не любила приседать в реверансах, у нее это неловко выходило. Будто прочитав ее мысли, Донатьен отрицательно покачал головой. Не надо, означал этот жест, ты не создана, чтобы кланяться.

– Я тоже люблю смотреть на кровавый свет заходящего солнца, – проговорил он, и в его речи послышалось нечто хищное, такое, что скрывается, к примеру, в шипении коршуна. – Когда дневное светило садится, то красное зарево окутывает мир. Краткая вспышка, а затем наступает темнота. Так рана кровоточит перед смертью.

– Рана? – Корделия вспомнила о том, как укололась над платьем, а он ее застал за разглядыванием капель крови.

Донатьен быстро перехватил ее руку и снова поднес к губам.

– Уже не болит?

Он спросил это таким серьезным тоном, что Корделия невольно рассмеялась. Она попыталась вырвать руку, но он не отпустил, и ее смех стал звонче. Негоже белошвейке так фривольно вести себя с хозяином, но она не могла сдержаться. Он сам провоцировал ее на необдуманные поступки. Его руки касались ее так, будто он хотел с ней танцевать, но получалась лишь какая-то легкая игра с многозначными намеками.

– Давай играть в прятки! – предложил Донатьен.

Корделия даже не изумилась. А ведь он вел себя прямо как мальчишка, которому не терпится что-то получить. Он крепко ухватил ее за руку и притянул поближе к себе.

– Если я найду тебя первым, ты подаришь мне поцелуй. Идет?

Любопытно! Она ощутила, как его пальцы осторожно скользнули по ее корсажу, губы почти коснулись локона над шеей.

– А если выиграю я? – дерзко осведомилась она.

– Если ты найдешь меня первой?

– Да, – охотно откликнулась Корделия, хотя и не понимала толком, как это может быть. Разве так играют в прятки? Какие-то необычные условия. Ищет ведь лишь кто-то один, а не оба сразу. Но в его дворце все не подчинялось никаким обычным условиям. Вот и сейчас с первыми сумерками все слуги куда-то пропали, а свечи были кем-то зажжены. Но кем? Корделия испугалась, что свечи упадут на наряд, который она шьет, и он загорится, но Донатьен уже оттащил ее дальше к парадной лестнице, прочь из зала со свадебным платьем.

– Если выиграешь, я исполню любое твое желание, – пообещал он.

– Любое? – игриво и недоверчиво переспросила она, готовая рассмеяться. Не так же она наивна, чтобы в это поверить.

– Абсолютно любое, – подчеркнул он так твердо, что она невольно замолчала. Знатные господа падки давать обещания простым женщинам, но забывают о том, что их нужно выполнять. Однако Донатьен… что-то в его тоне было похоже на торжественную клятву, твердую и нерушимую.

– Все, что угодно. – Он снова притянул Корделию к себе и коснулся губами ее щеки. – Поверь мне, я могу все, – горячо зашептал он ей в самое ухо. – Все в моей власти.

Такие слова прозвучали почти кощунственно. Разве все не во власти бога? Или дьявола? У него было божественное лицо, но что-то в его манерах напоминало именно Люцифера.

«Не забудь о своем обещании», – Корделия не посмела произнести это вслух. Она лишь кивнула, слегка оттолкнула его и побежала прятаться – ее пышные юбки шуршали. Хозяин дома настоял, чтобы швея одевалась изысканно, как благородная дама. Он объяснял это тем, что скромно одетая девушка не должна входить в верхние покои. Теперь Корделия понимала, что шуршание шелка ее выдает. Пустота вокруг поражала. Многочисленные бра выхватывали из мрака ее испуганное выражение в зеркалах. Корделия готова была поклясться, что наравне со своим собственным силуэтом видит, как движутся в зеркалах изумительные тени. А ведь рядом никого нет.

Кто-то шел за ней, и она побежала дальше. Впереди лежал музыкальный салон и маленькая кофейная. Корделия не была знакома с расположением комнат в доме. Что, если дальше тупик? Она поспешно свернула в какой-то узкий коридор. Прислушалась, не раздаются ли рядом шаги.

Кто-то будто пел неподалеку, или это просто в кухне затачивали ножи и звуки лезвий, звенящих друг о друга, долетали сюда.

Корделии на ум пришли слова какой-то молитвы, оберегающей от несчастья, и неосознанно она прошептала их вслух. Одними лишь губами, но свечи в бра перед ней тут же потухли, будто кто-то их загасил. Черный дым пролетел у нее над головой, распространяя неприятный запах гари. Зеркало, темневшее на стене меж изысканных ламбрекенов, без света от бра начало казаться пустой черной дырой.