Известие о похищении

В безвыходных ситуациях Вильямисар обычно обращался к Хорхе Луису Очоа, но в особо деликатных случаях тот отсылал его за советом в усадьбу к отцу. Старик наливал Вильямисару полстакана дорогого виски. «Выпейте до дна, – приговаривал он, – не представляю, как вы справляетесь с этим кошмаром». Так было и в начале апреля, когда Вильямисару пришлось снова приехать в Ла-Лому и подробно рассказать дону Фабио о своих разногласиях с Эскобаром. Дон Фабио выслушал рассказ с сочувствием.

– Пора открыть карты, – посоветовал он. – Так тянуть можно еще сто лет. Лучше всего вам лично встретиться с Пабло и обо всем договориться.

Дон Фабио сам обратился к Эскобару с этим предложением. Он написал, что Вильямисар, невзирая на риск, готов добровольно залезть в багажник автомобиля. Эскобар отказался от встречи. «Возможно, я и поговорю с Вильямисаром, но не теперь». Он, видно, по-прежнему опасался какого-нибудь электронного устройства слежения, которое можно спрятать куда угодно – хоть в золотую коронку.

Пока же Эскобар продолжал настаивать на наказании полицейских, попутно упрекая Масу Маркеса в сочувствии и помощи Калийскому картелю, истреблявшему его людей. Эти аргументы вкупе с убийством Луиса Карлоса Галана он постоянно использовал как тяжелую артиллерию против генерала. Маса Маркес и публично, и в частных беседах твердил, что в настоящий момент не борется против Калийского картеля лишь потому, что считает приоритетной борьбу с терроризмом, а не с самой наркомафией, В ответ Эскобар написал Вильямисару: «Передайте донье Глории, что се мужа убил Маса, пусть не сомневается». Маса парировал эти обвинения неизменной фразой: «Кому и знать, что это вранье, как не Эскобару».

Кровавое и опустошительное противостояние сводило на нет любую разумную инициативу, и Вильямисар, отчаявшись, решился на последнюю попытку добиться от правительства передышки для переговоров. Ничего из этого не получилось. Рафаэль Пардо сразу подчеркнул, что чем сильнее родственники похищенных требуют уступок от правительства, тем яростнее атаки противников политики подчинения: дескать, правительство отдает страну на откуп наркодельцам.

Вильямисар, на этот раз в сопровождении свояченицы, доньи Глории де Галан встретился также с директором Национальной полиции генералом Гомесом Падильей. Глория попросила генерала о кратковременном перемирии, чтобы она могла встретиться с Эскобаром.

– Мне очень жаль, сеньора, – ответил генерал, – но мы не можем остановить оперативных действий против этого преступника. Вы вольны действовать на свой страх и риск, и единственное, что мы можем, – это пожелать вам удачи.

Руководство полиции свирепело от необъяснимых утечек информации, несколько раз позволявших Эскобару ускользать из тщательно расставленных сетей. На все просьбы Глории ответ был один: нет, нет и нет. И все же донья Глория ушла не с пустыми руками: провожавший ее офицер сообщил, что Маруху прячут где-то в департаменте Нариньо на границе с Эквадором. От Беатрис Глория знала, что Маруху держат в Боготе, и то, что полиция об этом не ведает, рассеяло опасения насчет возможной силовой операции.

Бесплодное обсуждение в прессе условий сдачи Эскобара переросло к тому времени в крупный скандал. Полиция отнекивалась, правительственные чиновники разных уровней вплоть до самого президента выступали с разъяснениями, но никак не могли убедить большинство граждан в том, что никакие переговоры не ведутся и негласные условия сдачи не обсуждаются.

Генерал Маса Маркес считал, что это вранье. Более того, он был убежден и заявлял об этом всем, кто хотел слушать, что его отставку Эскобар выдвигает одним из основных условий сдачи. Президент Гавирия уже давно выражал недовольство и по поводу слишком вольных заявлений генерала в прессе, и по поводу слухов (правда, неподтвержденных) о его причастности к утечке кое-какой деликатной информации. Однако в тот момент было не так просто принять решение об увольнении генерала, который столько лет вел на своем посту беспощадную борьбу с преступностью, пользовался огромной популярностью и проявлял удивительную набожность. Маса, который хоть и верил в свои силы, но знал, что президент все равно поступит по-своему, через общих друзей просил только об одном: чтобы его заранее предупредили об отставке и он успел обеспечить безопасность своей семьи.

Единственным чиновником, уполномоченным поддерживать контакты с адвокатами Пабло Эскобара, строго фиксируя их в письменном виде, был директор Криминально-следственного управления Карлос Эдуарде Мехийя. Ему по закону принадлежало право согласовывать оперативные детали сдачи и условия безопасности Эскобара в тюрьме.