Извращенная преданность

Он уставился на меня. О, он хотел разорвать меня в клочья, и я хотел его попробовать. Он будет сложным противником. Вместо этого он позволил моей сестре уговорить себя, но в его глазах было обещание: ты труп.

Римо никогда бы не стал слушать женщину, никогда бы не выказал такой слабости перед кем бы то ни было. И экипировка, и семья с годами ослабли. Они не представляли для нас угрозы. Если мы уладим ситуацию с умом, скоро их территории будут нашими.

Я изобразил насмешливый поклон.

— Полагаю, это все.

— Разве ты не хочешь знать, как поживают Лилли и Джианна?

С надеждой спросила Ария, все еще ища знакомого мальчика. Интересно, когда она поймет, что он ушел навсегда? Возможно, когда Каморра придет к власти и я воткну нож в сердце ее мужа.

— Они для меня ничего не значат. В тот день, когда ты уехала в Нью-Йорк, ты перестала существовать для меня.

Я обернулся. Представляя спину врагу, не то, что я всегда так делаю. Но я знал, что Ария остановит Луку от убийства меня своими щенячьими глазами, и я хотел показать ему и его брату Маттео, что я не боюсь их. Я давно никого не боялся.

Было почти два часа ночи. Некоторое время назад пошел снег, и тонкий слой белого покрывал мою куртку и землю до ног. Я ждал больше часа. Возможно, у Арии было больше здравого смысла, чем я думал.

Справа послышались мягкие шаги. Я оттолкнулся от стены, вытащил пистолет, но опустил его, когда Ария появилась в поле зрения, завернутая в толстое шерстяное пальто и шарф. Она остановилась напротив меня.

— Привет, Фаби. — она протянула мне бумагу, которую я сунул ей в карман. — Ты сказал, что хочешь поговорить со мной наедине, потому что тебе нужна моя помощь?

Ее потребность помогать другим, сначала Джианне, потом Лили и теперь мне, была ее самой большой слабостью. Мне очень хотелось, чтобы она осталась дома. Я подошел ближе.

Она посмотрела на меня печальными глазами.

— Но ведь ты лгал, не так ли? — прошептала она. Если бы мы не стояли так близко, я бы ее не понял. — Ты пытался остаться со мной наедине.

Если она знала, зачем пришла? Надеялась ли она на милосердие? Потом я понял, почему она шептала. Я крепче сжал пистолет. Я всматривался в темноту, пока не обнаружил Луку, прислонившегося к стене слева и направившего пистолет мне в голову.

Я улыбнулся, потому что недооценил ее, и маленькая, слабая часть почувствовала облегчение.

— Наконец-то что-то разумное, Ария.

— Я кое-что знаю о жизни мафии.

Без сомнения, только то, что Лука позволял ей видеть.

— Ты не боишься за свою жизнь? — с любопытством спросила она.

— С чего бы это?

Она вздохнула.

— Каморра хотела похитить меня? — опять этот шепот, не предназначенный для ушей Луки. Она пыталась спасти меня от его гнева? Она не должна была.

Я ничего не сказал. В отличие от Луки, я не разглашал информацию только потому, что она хлопала глазами. Время, когда она властвовала надо мной, как моя старшая сестра, давно прошло. Но мое молчание казалось единственным ответом, в котором она нуждалась.

Она подняла руку, и я осторожно проследил за ее движением. Другой рукой она сняла с запястья драгоценность и протянула мне.

— Он принадлежал матери. Она дала его мне незадолго до смерти. Я хочу, чтобы он был у тебя.

— Зачем? — спросил я, глядя на золотой браслет с сапфирами.

Я не помнил, чтобы наша мать носила его, но мне было всего двенадцать, когда она умерла, и я был на грани того, чтобы начать процесс введения в наряд. У меня были другие мысли, кроме дорогих драгоценностей.

— Потому что я хочу, чтобы ты помнил.

— Семью, которая бросила меня?

— Нет, мальчика, которым ты был, и мужчину, которым ты все еще можешь быть.

— Кто сказал, что я хочу помнить? — сказал я тихо, наклоняясь к ней, чтобы она могла смотреть мне в глаза, несмотря на темноту. Я услышал тихий щелчок, когда Лука отпустил предохранитель. Я ухмыльнулся. — Ты хочешь, чтобы я стал лучше. Почему бы тебе не начать с человека, который целится мне в голову?

Она прижала браслет к моей груди, и я наконец взял его.

— Возможно, однажды ты найдешь кого-то, кто будет любить тебя, несмотря на то, кем ты стал, и она заставит тебя захотеть стать лучше. — она отступила. — До Свидания, Фабиано. Лука хочет, чтобы ты знал, что в следующий раз, когда приедешь в Нью-Йорк, заплатишь за это жизнью.

Мои пальцы сжали браслет. Я не собирался возвращаться в этот Богом забытый город ни по какой другой причине, кроме как вырвать его из окровавленных рук Луки.

ГЛАВА 3

ФАБИАНО

Возвращаясь в Вегас, всегда хотелось вернуться домой. Я прожил в Неваде почти пять лет. Когда я только приехал, я не думал, что продержусь так долго. Пять лет. Так много изменилось с тех пор, как отец хотел меня убить. Прошлое было прошлым, но иногда воспоминания возвращались, и они были хорошим напоминанием, почему я обязан Римо своей верностью и жизнью. Без него я был бы давно мертв.