Извращённые игры (ЛП)

Риз отвел взгляд в сторону, а я посмотрел вниз, мое дыхание вырывалось из груди в смеси облегчения и разочарования.

— Хоз… — Кожа затих, когда Риз смерил его взглядом. Птица взъерошила перья и запрыгала по клетке, после чего воцарилась нервная тишина.

— Поздравляю, — сказала я, пытаясь стряхнуть с себя тревожное электричество, возникшее мгновение назад. — Возможно, ты первый человек, который заставил Кожу остановиться на середине предложения. Тебе стоит забрать его.

— Нет, черт возьми. Я не люблю сквернословящих животных.

Мы смотрели друг на друга в течение секунды, прежде чем хихиканье вырвалось из моих уст, а железный занавес, закрывающий его глаза, приподнялся настолько, что я смогла заметить еще один проблеск юмора.

Мы больше не разговаривали до конца моей смены, но настроение между нами стало настолько светлым, что я убедила себя в том, что у нас с Ризом могут быть функциональные рабочие отношения.

Я не была уверена, оптимизм это или заблуждение, но мой мозг всегда цеплялся за малейшие свидетельства того, что все не так уж плохо, чтобы справиться с дискомфортом.

Ветер трепал голую кожу на моем лице и шее, когда мы шли домой после моей смены. Мы с Ризом спорили, идти пешком или ехать на машине, но в конце концов даже он признал, что было бы глупо ехать на машине в такое близкое место.

— Тебе не терпится посетить Эльдорру? — спросила я. Через несколько дней мы уезжали в Атенберг на зимние каникулы, и Риз упомянул, что это будет его первое посещение страны.

Я надеялась развить нашу предыдущую вспышку товарищества, но я ошиблась, потому что лицо Риза закрылось быстрее, чем домашняя вечеринка, на которую ворвались полицейские.

— Я не собираюсь ехать туда в отпуск, принцесса. — Он сказал это так, словно я заставляла его ехать в тюремный лагерь, а не в место, которое Travel + Leisure назвал девятым лучшим городом в мире для посещения.

— Я знаю, что ты не собираешься в отпуск. — Я пыталась и не смогла сдержать раздражение в своем голосе. — Но у тебя будет свободное время…

Высокочастотный визг шин разорвал воздух. Мой мозг не успел обработать звук, как Риз втолкнул меня в соседний переулок и прижал к стене, держа пистолет наготове и прикрывая меня своим телом.

Мой пульс участился как от внезапного всплеска адреналина, так и от близости к нему. Он излучал тепло и напряжение от каждого сантиметра своей большой, мускулистой фигуры, и оно окутывало меня, как кокон, когда мимо пронеслась машина, врубая музыку и выплескивая смех из полуоткрытых окон.

Сердцебиение Риза билось о мои лопатки, и мы застыли в переулке еще долго после того, как музыка стихла и осталось только наше тяжелое дыхание.

— Мистер Ларсен, — тихо сказала я. — Я думаю, мы в порядке.

Он не двигался. Я была зажата между ним и кирпичом, двумя неподвижными стенами, ограждающими меня от всего мира. Он уперся одной рукой в стену рядом с моей головой и стоял так близко, что я чувствовала каждый рельефный выступ и контур его тела на моем.

Прошел еще один долгий такт, прежде чем Риз убрал пистолет в кобуру и повернул голову, чтобы посмотреть на меня.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — Его голос был глубоким и грубым, а его глаза искали на мне повреждения, хотя со мной ничего не случилось.

— Да. Машина повернула слишком быстро. Вот и все. — Я издала нервный смешок, моя кожа была слишком горячей под его яростным взглядом. — Я была больше напугана тем, что ты швырнул меня в переулок.

— Вот почему мы должны были ехать на машине. — Он отступил назад, унося с собой свое тепло, и прохладный воздух заполнил пустоту. Я задрожала, жалея, что не надела более толстый свитер. Внезапно стало слишком холодно. — Ты слишком открыта и беззащитна, разгуливая в таком виде. Это мог быть обстрел из машины.

Я чуть не рассмеялась от этой мысли.

— Я так не думаю. В Хейзелбурге кошки полетят раньше, чем произойдет ограбление. — Это был один из самых безопасных городов в стране, и у большинства студентов даже не было машин.

Риз не выглядел впечатленным моей аналогией.

— Сколько раз я должен тебе повторять? Достаточно одного раза. С этого момента больше никаких прогулок до приюта и обратно.

— Это было буквально ничего. Ты слишком остро реагируешь, — сказала я, мое раздражение вернулось в полную силу.

Его выражение лица превратилось в гранит.

— Это моя работа — думать обо всем, что может пойти не так. Если тебе это не нравится, уволь меня. А до тех пор делай то, что я говорю, когда я говорю, как я сказал тебе в первый день.

Все следы нашего перемирия из приюта исчезли. Я хотела бы уволить его, но у меня не было права голоса при принятии кадровых решений и не было веской причины увольнять Риза, кроме того, что мы не ладили.

Я была так уверена, что наше общение в приюте ознаменовало начало нового этапа в наших отношениях, но мы с Ризом сделали один шаг вперед и два шага назад.

Я представила, как мы летим в Атенберг, и ничто, кроме привычного ледяного молчания, не составляет нам компанию в течение нескольких часов, и скривилась.

Это будут долгие рождественские каникулы.

Глава 4

Риз/Бриджит

Риз