Изысканный труп

– Нет. Хотя я не хочу снова увидеть Люка, но мне не безразлично, что с ним будет. Он самый умный человек, какого мне доводилось встречать, и единственный, кого я любил. Я пожелал бы ему счастливой жизни... но теперь могу пожелать лишь достойной смерти.

Достойной смерти. Выражение показалось Джею необычным. Он понимал, что лишал людей жизни явно не самым достойным образом, но именно поэтому извлекал из процесса удовольствие. Такие взгляды оказались для него новы. Большую часть времени он проводил в раздумьях над тем, как заманить кого-нибудь, замучить до смерти, наиграться с мертвым телом, вспоминая детали. Джея не интересовало, что им движет. У него просто была тяга, почти всю жизнь, мечта, осуществленная почти десять лет назад. Иногда страсть возрастала, и он за тот же самый срок находил не одного, а двух или трех парней. Иногда стихала, и Джей месяцами только фотографировал гостей и отпускал, не тронув, с деньгами в карманах. Однако рано или поздно влечение возвращалось, и наступал долгий период, когда пришедшие прописывались у него навсегда.

Тран встал и потянулся. Между краем рубашки и ремнем появилась полоса гладкой золотистой кожи без единого волоска. Джею захотелось прильнуть к ней губами, раздразнить языком, затем впиться зубами и разодрать до крови, почувствовать горячее мясо, взбитую сущность жизни. Желание вспыхнуло в животе, засосало нутро, мошонка поджалась. Он не шевелился, едва дышал.

– Не возражаешь, если я пойду умоюсь? Я, должно быть, ужасно выгляжу.

– Вдоль по коридору, – выдавил Джей замлевшим языком.

Тран вышел. Жажда немного стихла. Джей ощутил острую боль в руках и тут заметил, что крепко сжал кулаки и ногти впились в ладони. Он протер глаза, вытер пот над верхней губой. Что у меня здесь творится, подумал он. Это был самый опасный гость, какого он когда-либо впускал в дом. Может, родители Трана и выгнали его утром, но они запросто могут пойти искать его через пару дней, если не через пару часов.

Неизбежно рождалось стремление обладать столь красивым созданием. Однако, выслушав горькую историю Трана, Джей понял, что ему почти нравится этот парнишка. С ним еще никто не был так откровенен. Встречались такие, кто искренне верил ему из-за своей тупости, утопая в обмане. Бывало, к Джею относились с явным подозрением с момента первого прикосновения и до потери сознания. Однако никто не взвешивал варианты и не делал осмысленного решения довериться ему, как Тран.

Тран не видел в Джее легкую добычу или потенциального папеньку-спонсора, как большинство юношей. Он вел себя как с другом. У Джея никогда раньше не было живого друга, и он не знал, что с ним делать. Игравшие с ним в детстве мальчики быстро отворачивались от него, вели себя настороженно и часто злобно, потому что их приводили к Джею матери, видевшие в нем ребенка из богатой хорошей семьи.

Гости становились друзьями только после смерти, но тут все по-другому: они навсегда оставались с ним, потому что не могли уйти. Живой человек делает выбор сам. Мумифицированные головы и отбеленные кости не думают об измене. Все юноши Джея становились частью него. Они с ним навеки, они плоть его плоти, они любят его изнутри.

Он тихо сидел, дожидаясь возвращения Трана.

* * *

Тран обдал лицо холодной водой и дождался, пока она стечет, глядя на себя в огромном зеркале над раковиной. Уборная Джея была оформлена черно-белыми квадратами: мелкими на стенах, крупными на полу. Полка, умывальник, полотенца, занавеска для душа, зубная щетка, что сохла в хрустальном стакане, – все черного цвета, унитаз и ванна – из безупречно белого фарфора. На блестящей поверхности дна раковины – бусины воды, но ни одного заблудшего волоска. Кругом ни книг, ни журналов, даже почти нет средств личной гигиены, кроме куска белого мыла, рулона белой туалетной бумаги и матово-черного пузыря с шампунем.

Тран вспомнил ванную у себя дома, полка всегда ломилась от разных бальзамов для волос, гелей для душа, завалявшихся карандашей для глаз, тюбиков зубной пасты. Там висели цветные полотенца, валялись футболки, нижнее белье. В углу стояло старое ведерко, полное купальных игрушек. Ванная выглядела донельзя обжитой. Зато в этой уборной Тран не заметил никаких следов человека.

Под раковиной было три ящика. Тран выдвинул их один за другим. В верхнем хранилась зубная паста, безопасная бритва и дорогостоящая пена для бритья, серебряная расческа и щетка, ножницы, твердый дезодорант. Средний оказался пуст. В нижнем лежал прозрачный мешочек на молнии с чем-то мягким и цветным. Подняв его и пощупав, Тран понял, что там человеческие волосы всех оттенков и структур, некоторые явно крашеные. Он поспешно засунул его обратно, словно натолкнулся на страшный секрет.