Justice For All: Вся правда о группе «Metallica»

Но в этот раз, – продолжил Ульрих, – у нас был отличный тур, это было восхитительно. Когда так долго занимаешься этим и пройдешь через столько испытаний, перестаешь принимать все как должное и начинаешь ценить каждый момент. Тратишь год на запись, потом даешь под две сотни концертов – и, оглядываясь назад, думаешь: „Вот это было чертовски круто!“ Мы счастливы, поклонники счастливы, мы сделали все, на что способны, и теперь я могу немного отдохнуть. Все закончилось, мы сидим по домам, периодически пишем друг другу или болтаем по телефону. Сегодня, например, я проснулся, отвез детей в школу, приготовил ланч, потом посидел в саду, сделал сэндвич, проверил у Майлза домашнее задание и так далее и тому подобное».

Годы терапии приучили Ларса, как он объяснил, к самоанализу: «Настроение у меня часто меняется, и я иногда слишком суечусь. Знаешь, первая мысль утром – это какой сыр положить в гребаный сэндвич. Из любой фигни раздуваю проблему!» Я поинтересовался, стал ли Ларс после съемок фильма проще относиться к жизни. Он не был в этом уверен: «Мое видение не лучше, не хуже и не точнее твоего или чьего-нибудь другого. Когда проходишь через все, что нам пришлось пережить в две тысячи первом и две тысячи втором, делишься этим с людьми, а потом заново проживаешь, потому что фильм выходит на экран и люди опять пускаются в обсуждения всех этих событий, – все слегка смазывается, ха-ха! Начинаешь понимать, что не бывает правильных или неправильных оценок или мнений. Я могу сегодня предельно честно отвечать на вопросы, открыть тебе всю душу, а на следующей неделе посмотрю на вещи под другим углом и буду давать на эти же вопросы противоположные ответы».

Однако Ларс был доволен своим участием в создании фильма «Some Kind Of Monster» – отчасти из-за смелости группы, решившейся не вырезать некоторые наиболее острые сцены: «Проживать их заново, раз за разом, было слегка напряжно. Но мы чувствуем себя очистившимися и гордимся, что всегда старались быть с фанатами предельно честными и открытыми. Фильм стал квинтэссенцией нашей честности, показав каждую гребаную частичку того, что с нами происходило, и ничего не утаив. Некоторым нравится такой взгляд изнутри, некоторые находят, что это слегка чересчур или просто глупо. Это вполне нормальные мнения. Но мы чувствуем, что освободились. Я знаю, вокруг „Metallica“ всегда было и есть всякое дерьмо благодаря масс-медиа, Интернету, раздутому вниманию к знаменитостям в наши дни. Я рад, что смог преодолеть это давление и сказать: „Примите это или катитесь к черту!“ Это очень упрощает жизнь, когда не нужно ничего скрывать».

Спас ли фильм группу, как сказал мне Берлингер? Ларс на этот вопрос ответил так: «В этом есть доля правды. Присутствие камер помогло нам все переварить, ведь мы были готовы к этому шагу, понимаешь? Камеры немного подтолкнули нас, показав все, на что мы были способны в те моменты, и поддержав максимально возможный уровень достоверности. Говорить, что фильм спас группу, пожалуй, чересчур однобоко, но он, без сомнения, стал важной частью общего процесса. В частности, он помог нам понять, что мы готовы идти дальше».

Многих фанатов смутило и слегка оттолкнуло постоянное присутствие Фила Тоула, который (оставим в стороне его заслуги по обучению музыкантов умению выслушать друг друга) в кадре выглядит достаточно мрачно. «Ну, одна вещь в фильме оставила у меня привкус горечи. Это то, что Фил Тоул выходит этаким антигероем, парнем, который никак не оставит всех в покое и не заткнется, – поясняет Ларс. – Это все-таки невежливо по отношению к Филу, ведь он правда помог нам, и, возможно, он не получил должной благодарности. Пожалуй, его образ в фильме не самый удачный».

Однако сцена, где группа его увольняет, слегка шокирует. «Ну, у него никогда раньше не было опыта работы круглые сутки, семь дней в неделю, а когда два года подряд отдаешь делу всю свою энергию, начинаешь бояться того, что будет дальше. В таком братстве, как наше, создается особое чувство чертовой защищенности, в то же время это жутко характерно для людей – бояться того, что ждет по другую сторону братства. В любом случае, этот процесс научил нас не стесняться и не бояться наших уязвимых мест, и выплескивать эту уязвимость в музыку».