Большинство фанатов и музыкантов не возражали против «большой четверки», хотя несколько достаточно популярных современников «Metallica» выражали недовольство. Эрик Петерсон из «Testament», чьи показатели продаж наиболее близко подошли к показателям «большой четверки», сказал мне следующее: «Какая может быть „большая четверка“ без „Exodus“ и „Testament“? Мы ведь тоже миллионными тиражами продавались. Мы оставили свой след. Это все полное дерьмо, нас будто в отстой записали». Проводить границу между «мы» и «они» ему тоже не хочется: «Когда в восемьдесят седьмом вышла наша первая пластинка, многие обозреватели говорили, что такой альбом должна была написать „Metallica“. С одной стороны, это нам льстило, с другой – было неприятно. Они были нашими героями и нашими друзьями, и вдруг мы стали им конкурентами? Нам это не нравилось, это помешало нашей дружбе».
Буквально перед выходом «Garage Days» в 1987 году вышла еще одна знаковая метал-пластинка – дебютный альбом «Guns N’Roses», незабвенный «Appetite For Destruction». В нем было все: от пьяных «кричалок» вроде «You’re Crazy» и «Nightrain» до нежных элегий «Sweet Child O’ Mine» и «Think About You». «Appetite» стал глотком свежего воздуха в мейнстримовом металле, который сильно пострадал от резко ухудшившегося качества «Mötley Crüe» и эмтивишной приторности «Bon Jovi» и «Europe». «GNR» неплохо продавался, а дуэт непредсказуемого фронтмена Акселя Роуза и соло-гитариста Слэша напоминал о Планте с Пейджем из «Led Zeppelin» и Стивене Тайлере с Джо Перри из «Aerosmith». Кроме того, группа отличалась уникальным стилем исполнения, сочиняла восхитительно безалаберные песни и давала отменные интервью.
Альбом их тоже звучал потрясающе, особое восхищение вызывала тяжесть басов. «Metallica» внимательно наблюдала за этими вечно пьяными бездельниками, поднявшимися на олимп рока. Продюсером «Appetite» был Майк Клинк, и Ларс с Джеймсом решили обратиться к нему при записи своего следующего альбома. Такое столкновение миров глэма и трэш-метала случалось нечасто, но ведь обе группы обожали нарушать правила (во всяком случае, таков был их имидж), и если прецедента не было, то его стоило создать.
Однако Клинк был не единственным вариантом «Metallica». Изначально Ларс позвонил Флеммингу Расмуссену и попросил его заняться их третьим альбомом. Однако в январе 1988 года Флемминг был занят другими проектами. Каково же было его удивление, когда Ульрих вскоре снова ему позвонил. Похоже, у них все пошло наперекосяк, говорит Расмуссен: «Ларс позвонил мне в конце января и рассказал, они ничего не записали за это время. У них что-то не получалось, вот они и обратились ко мне. Ларс попросил меня приехать и помочь им со звуком. Я быстро разобрался со своими делами и через две недели был у них. Майка уволили накануне моего приезда».
Расмуссен не знает, чем именно им не угодил Клинк (во время сбора материала для книги я запросил у Клинка интервью, но ответа не получил. –
Сессии возобновились 19 января. Группа работала в лос-анджелесской студии «One On One» (на этот раз никаких европейских выездов) почти пять месяцев. Из студии они вышли только в начале мая; микширование еще не начиналось. В том же месяце в США был вновь переиздан «Kill ’Em All», на этот раз с бонус-треками «Am I Evil?» и «Blitzkrieg».
Какое же название музыканты выбрали для альбома? В духе Апокалипсиса и Откровений: «…And Justice For All» («…И справедливость для всех»).
Глава шестнадцатая. 1988–1991
Однако прежде чем выпустить альбом, необходимо было выполнить сведение в соответствии с заметно выросшими требованиями Хэтфилда и Ульриха. Но вот проблема: с мая 1988-го «Metallica» была задействована в огромном концертном туре под названием «Monsters Of Rock» (не путать с одноименным европейским фестивалем), где хэдлайнером была невероятно успешная группа «Van Halen». «Metallica» выступала в середине списка: до них играли «Kingdom Come» – клон «Led Zeppelin» – и хайр-металлисты «Dokken», а после них – все еще мегапопулярные «Scorpions» и команда Эдди Ван Халена.
Вот что Джеймс рассказал «Rolling Stone»: «Для меня весь тур „Monsters Of Rock“ прошел как в тумане, под знаменем настойки „Jagermeister“. Потом было ужасно неприятно возвращаться во все те места, где многие мамы, папы, мужья и женихи точили на меня зуб. Действительно ужасно. Меня ненавидели, а я даже не знал почему. Вот тогда я и понял свою ошибку: „Jagermeister“ – вовсе не великий эликсир жизни. Но тогда пребывать в полном беспамятстве было совершенно естественно».