К алтарю по его приказу

Когда она так бесстрашно смотрела на него, ее зеленые глаза были похожи на кошачьи. Аристон мог бы сказать, что – да, ей следовало бы держаться подальше и от него и от этого острова. Если бы Кайли что-то значила для него. Но она была просто женщиной – женщиной, которую он собирался соблазнить. Закончить то, что она сама начала несколько лет назад. Зачем предупреждать, если это могло принести им обоим массу удовольствия?

Аристон смотрел на ее густые светлые волосы, закрученные жгутом и небрежно переброшенные через плечо, и думал о том, почему ему так трудно отвести от нее взгляд.

Он знал женщин гораздо более красивых, чем она. Более успешных и стильных, чем девчонка с вечеринки со значком доллара в глазах. Но осознание этого никак не влияло не реакцию его тела.

На ней была майка такого же цвета, как и лимоны, что росли на холмах позади дома, светлые шорты и яркие шлепанцы, которые придавали ей удивительно юный вид – и абсолютно беззаботный, словно ее совершенно не волновало, какое она производит впечатление.

– Нет, я думаю, вы находитесь именно там, где надо, – произнес Аристон со значением. – Поэтому давайте пойдем в дом, и я вам все покажу.

– О нет, не стоит беспокоиться. Это сделает Деметра. Она уже предложила.

– А теперь я предлагаю.

Наклонив голову, Кайли посмотрела на него: – Мне кажется более уместным, если бы это сделал кто-то из персонала. У вас, вероятно, есть много других, более важных дел.

– Мне плевать, уместно это или нет, Кайли. Я привык делать то, что считаю нужным.

– И все, что вы говорите, должно немедленно исполняться?

– Именно так.

Какая авторитарность, думала Кайли, торопясь успеть за Аристоном, быстро шагавшим по коридору. Прямо прошлый век. Тем не менее это произвело на нее эффект. Вернее, на ее тело. Казалось, оно было запрограммировано отвечать на мужское доминирование.

– У вас есть какие-нибудь вопросы? – спросил Аристон, бросив на нее быстрый взгляд.

Вопросов была масса. Например, Кайли хотелось бы знать, почему к тридцати пяти годам один из самых богатых холостяков был до сих пор не женат. Хотелось бы понять, что сделало его таким жестким, холодным и гордым. И смеется ли он когда-нибудь? А если смеется, что кажется ему смешным? Но, конечно, ни о чем таком она была не вправе спрашивать.

– Да, – кивнула она. – Почему вы снесли старый дом?

Аристон замедлил шаг, чтобы Кайли могла с ним поравняться.

Какая ирония, что она задала именно этот вопрос! Он помнил всеобщее удивление, когда он предложил снести эту рухлядь. Почему-то все решили, что ему хотелось заглушить боль от потери отца. На самом же деле причина была в другом. Просто ему хотелось вместе со старыми стенами избавиться и от прошлого. Забыть дом, где его мать играла с ним, пока однажды не ушла, чтобы никогда больше не вернуться. Забыть все вечеринки, липко-сладкий запах марихуаны и женщин, слетавшихся со всей Европы, чтобы развлекать отца и его обкуренных гостей. Но зачем говорить это Кайли Тернер, когда ее мать, да и сама она принадлежали к тому же племени?

– Новая метла… – произнес Аристон с невеселой усмешкой. – Когда умер отец, я решил, что мне нужно все изменить. Поставить, так сказать, собственную печать.

Кайли посмотрела на стеклянный куб, вобравший в себя все оттенки неба и моря.

– Что ж, вам это удалось.

Ее голос прозвучал задумчиво. Инстинктивная реакция расчетливой женщины перед лицом богатства, подумал Аристон. И все же ему не терпелось услышать этот мягкий голос, шепчущий ему на ухо что-то совсем другое. Была ли Кайли одной их тех женщин, что разговаривают или кричат во время секса? Или она из тех, что молчат до последнего, выдохнув радость удовлетворения лишь в самом конце?

Аристон пропустил ее вперед, хотя движения ее бедер мешали ему сфокусироваться на их ознакомительном туре. Он показал ей теннисный корт, зал для фитнеса, кабинет, но не рискнул пригласить ее наверх, где находились комнаты для гостей и его собственная спальня. Это могла сделать потом Деметра.

Наконец Аристон привел Кайли в гостиную – самую большую комнату с окном во всю стену. На мгновение она замерла, не замечая ничего вокруг. Ни бесценных яиц Фаберже на низком столике, ни редчайших статуэток, которые Аристон увел из-под носа международных дилеров на аукционе в Нью-Йорке, что закрепило за ним репутацию знатока и ценителя искусства.

– Ого, – изумленно выдохнула она. – Кто это придумал?

– Я попросил архитектора максимально задействовать в интерьере природные виды, чтобы одна комната как бы перетекала в другую, – сказал Аристон. – Я хотел, чтобы свет и пространство были повсюду – так, чтобы во время работы не создавалось ощущения, что ты в офисе.

– Да, трудно представить, чтобы чей-нибудь офис так выглядел. Никогда не видела ничего подобного. – Кайли повернулась к нему: – Должно быть, дела у вас идут неплохо.

– Точно.

– Вы по-прежнему занимаетесь судостроением?

Аристон поднял брови:

– Разве Павлос не говорил вам об этом?

– Нет. До вашего прихода мы едва успели лишь обменяться парой фраз.