К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №22 от 01.06.2010

Через несколько дней, будучи у меня на докладе, ХОЗЯИНОВ спросил о причинах моей заинтересованности его работой за границей. В этом же разговоре ХОЗЯИНОВ мне сообщил, что имеет поручение от немцев связаться со мной. Я дал своё согласие.

ВОПРОС: Назвал ли вам ХОЗЯИНОВ КЕСТРИНГА?

ОТВЕТ: Нет, насколько я понял КЕСТРИНГА при перечислении фамилий БЕЛЕНЬКОГО, ЖУКОВСКОГО и ХОЗЯИНОВА, последние были связаны с германской разведкой через другого работника посольства, но не КЕСТРИНГА, который проводил разведывательную работу только по военной линии, перечисленные же лица использовались по линии общего шпионажа.

ВОПРОС: Больше встреч с КЕСТРИНГОМ у вас не было?

ОТВЕТ: Лично с КЕСТРИНГОМ я больше не встречался. В дальнейшем связь между нами осуществлялась через ХОЗЯИНОВА.

ВОПРОС: Знал ли ХОЗЯИНОВ о подготавливавшихся вами террористических актах против руководителей партии и правительства?

ОТВЕТ: Да, знал. Об этом ХОЗЯИНОВ был поставлен в известность не только мною, но и германской разведкой, так как при первой же встрече после установления между нами связи ХОЗЯИНОВ передал мне директиву немцев: во что бы то ни стало ускорить совершение террористических актов.

Кроме того, ХОЗЯИНОВ передал мне указания германской разведки о том, что в связи с освобождением меня от работы в НКВД и назначением БЕРИЯ Наркомом Внутренних Дел германская разведка считает необходимым совершить убийство кого-либо из членов Политбюро и, таким образом, спровоцироватьновое руководство НКВД.

В этот же период в самом Наркомвнуделе начались аресты активных участников возглавляемого мною заговора, и тут мы пришли к выводу о необходимости организовать выступление 7-го ноября 1938 года.

ВОПРОС: Кто это «мы»?

ОТВЕТ:

Я - ЕЖОВ, ФРИНОВСКИЙ, ДАГИН и ЕВДОКИМОВ.

ВОПРОС: В чём должно было выразиться ваше выступление 7-го ноября 1938 года?

ОТВЕТ: В путче.

ВОПРОС: Уточните, что за путч?

ОТВЕТ: Безвыходность положения привела меня к отчаянию, толкавшему меня на любую авантюру, лишь бы предотвратить полный провал нашего заговора и мое разоблачение.

ФРИНОВСКИЙ, ЕВДОКИМОВ, ДАГИН и я договорились, что 7-го ноября 1938 года по окончании парада, во время демонстрации, когда разойдутся войска, путем соответствующего построения колонн создать на Красной площади «пробку». Воспользовавшись паникой и замешательством в колоннах демонстрантов, мы намеревались разбросать бомбы и убить кого-либо из членов правительства.

ВОПРОС: Как были между вами распределены роли?

ОТВЕТ: Организацией и руководством путча занимались я — ЕЖОВ, ФРИНОВСКИЙ и ЕВДОКИМОВ, что же касается террористических актов, их практическое осуществление было возложено на ДАГИНА. Тут же я должен оговориться, что с каждым из них я договаривался в отдельности.

ВОПРОС: Кто должен был стрелять?

ОТВЕТ: ДАГИН мне говорил, что для этих целей он подготовил ПОПАШЕНКО, ЗАРИФОВА и УШАЕВА, секретаря ЕВДОКИМОВА, бывшего чекиста «северокавказца», о котором ДАГИН отзывался как о боевом парне, вполне способном на исполнение террористического акта.

По договоренности с ДАГИНЫМ, накануне 7-го ноября он должен был проинформировать меня о конкретном плане и непосредственных исполнителях террористических актов. Однако 5-го ноября ДАГИН и другие заговорщики из отдела охраны, в том числе ПОПАШЕНКО и ЗАРИФОВ, были арестованы. Все наши планы рухнули. Тут же считаю необходимым отметить, что, когда 5-го ноября Л. БЕРИЯ поставил вопрос в ЦК ВКП(б) об аресте заговорщиков из отдела охраны НКВД, в том числе — ДАГИНА, ПОПАШЕНКО и ЗАРИФОВА, я всячески старался отстоять этих людей и оттянуть их арест, мотивируя тем, что якобы ДАГИН и остальные заговорщики из отдела охраны нужны для обеспечения порядка в дни Октябрьских торжеств. Невзирая на это, ЦК ВКП(б) предложил арестовать заговорщиков. Так рухнули все наши планы.

ВОПРОС:

Учтите, что следствие потребует от вас выдать всех заговорщиков и террористов. Ни одного из этих изменников скрыть вам не удастся.

Отвечайте, какие меры вы предприняли к осуществлению террористических актов после провала ваших коварных замыслов?

ОТВЕТ: В последних числах ноября 1938 года я был освобожден от работы в Наркомвнуделе. Тут я окончательно понял, что партия мне не верит и приближается момент моего разоблачения. Я начал искать выход из создавшегося положения и решил не останавливаться ни перед чем для того, чтобы: или осуществить задание германской разведки, убить одного из членов Политбюро, или самому бежать за границу и спасти свою шкуру.

ВОПРОС: Как вы мыслили осуществить эти ваши намерения?

ОТВЕТ: Теперь я решил лично подготовить человека, способного на осуществление террористического акта.

ВОПРОС: Кого же вы привлекали для этих целей?

ОТВЕТ: ЛАЗЕБНОГО, бывшего чекиста, начальника портового управления Наркомвода.

Я знал, что в НКВД на ЛАЗЕБНОГО имеются показания о его причастности к антисоветской работе, и решил использовать это обстоятельство для вербовки ЛАЗЕБНОГО.