К берегу удачи. Кривой домишко. Объявлено убийство. Три слепых мышонка

Между тем скучающая девица распахнула одну из дверей на левой стороне и сказала: «Тетя Летти, к вам инспектор Креддок. Мици открыть не пожелала. Она заперлась в кухне и издает оттуда восхитительные стоны. Полагаю, что ленча мы сегодня не дождемся». Потом повернулась к Креддоку и пояснила: «Мици не любит полицейских». После чего удалилась, прикрыв за собой дверь.

Креддок сделал шаг навстречу хозяйке Литтл-Педдокса. Перед ним стояла высокая энергичная женщина лет шестидесяти. Ее седые волнистые волосы служили великолепной оправой для умного решительного лица. Проницательные серые глаза и волевой подбородок. Левое ухо перевязано. Косметикой дама не пользовалась и была одета в простой, хорошего покроя, пиджак, юбку и свитер. На шее поверх свитера у нее красовалось старомодное ожерелье из жемчуга, плохо сочетавшееся с костюмом. Этот отголосок викторианской эпохи указывал на некоторую сентиментальность, которая внешне никак больше не проявлялась.

Рядом с ней стояла женщина примерно того же возраста, на ее круглом лице было написано усердие, а растрепанные волосы выбивались из-под сеточки; Креддок без труда угадал в ней Дору Баннер, которую констебль Легг назвал в докладной записке «компаньонкой», а на словах добавил, что она «немножко с приветом».

Мисс Блеклок заговорила приятным голосом — чувствовалось хорошее воспитание:

— Доброе утро, инспектор. Это моя подруга, мисс Баннер, она помогает мне вести хозяйство. Не желаете ли присесть? Вы не курите, я надеюсь?

— Только в свободное от работы время.

— Зря, надо бросать.

Креддок окинул комнату быстрым опытным взглядом. Типичная сдвоенная гостиная викторианских времен. Два продолговатых окна в этой комнате, в другой — эркер[186]

, стулья, диван, посреди комнаты стол, на нем в большой вазе хризантемы, на окне другая ваза… все чистенькое, миленькое, но довольно ординарное. Из общей картины выпадала только маленькая вазочка с увядшими фиалками. Креддоку не верилось, что мисс Блеклок могла бы терпеть у себя в комнате увядшие цветы, и решил, что недосмотр объясняется пережитым потрясением.

— Если я правильно понял, мисс Блеклок… э-э… инцидент имел место именно здесь? — спросил он.

— Да.

— Видали бы вы нашу комнату вчера! — воскликнула мисс Баннер. — Ну и кавардак был! Два столика перевернуты, от одного ножка отлетела… темень, сутолока… кто-то бросил зажженную сигарету и подпалил один из столиков. Люди, а в особенности молодежь, так наплевательски относятся к вещам! Хорошо хоть фарфор цел остался.

Мисс Блеклок мягко, но решительно осадила ее:

— Дора, конечно, это все досадно, но, право же, ты говоришь о мелочах. По-моему, нам лучше отвечать на вопросы инспектора.

— В таком случае, мисс Блеклок, я сразу перейду к вчерашнему вечеру. Прежде всего мне хотелось бы знать, когда вы впервые увидели Руди Шерца?

— Руди Шерца? — удивленно переспросила мисс Блеклок. — Вот, значит, как его зовут. А я думала… Впрочем, не важно. Впервые я увидела его, когда приехала в Меденхэм за покупками, это было… дай Бог памяти… недели три тому назад. Мы с мисс Баннер обедали в «Ройял Спа». Мы уже собрались уходить, как вдруг я услышала, что меня кто-то окликнул. И увидела этого молодого человека. Он сказал: «Простите, вы случайно не мисс Блеклок?» И продолжил, что, может быть, я его не помню, но он сын владельца отеля «Альпы» в Монтрё[187]. Во время войны мы с сестрой прожили там около года.

— Отель «Альпы», Монтрё, — отметил для себя Креддок. — И вы вспомнили этого юношу?

— Нет. Я совершенно его не помнила. Юноши, работающие в гостиницах, все на одно лицо. Но мы с сестрой так чудесно провели время в Монтрё, хозяин гостиницы был чрезвычайно услужлив, и я постаралась сделать вид, что помню его… сказала, что, надеюсь, ему нравится в Англии, а он ответил — да, нравится, дескать, отец послал его сюда на полгода изучать гостиничное дело. Все это звучало очень естественно.

— А следующая ваша встреча?

— Где-то… где-то дней десять назад он вдруг объявился у нас. Я очень удивилась, когда его увидела. Он извинился за беспокойство, но объяснил, что я — единственный человек, которого он знает в Англии. Ему срочно понадобились деньги, чтобы вернуться в Швейцарию, так как мать его серьезно захворала.

— Но Летти не дала ему денег, — задыхаясь, выпалила мисс Баннер.

— О, все это было шито белыми нитками, — решительно заявила мисс Блеклок. — Я поняла, что тут дело нечисто. Эти его уверения, что ему не на что вернуться в Швейцарию! Да отец его прекрасным образом мог сюда телеграфировать и все устроить! Владельцы гостиниц все друг друга знают. Я заподозрила его в растрате. — Она помолчала и сухо добавила: — Может, вы считаете меня жестокой, но я много лет работала секретаршей одного крупного финансиста и привыкла осторожно относиться к просьбам о деньгах. Мне не раз доводилось слышать подобные душещипательные истории. Меня поразило лишь то, — задумчиво прибавила она, — что он так легко сдался. Тут же ушел, даже не попытавшись ничего возразить. Словно и не ожидал никаких денег.