К берегу удачи. Кривой домишко. Объявлено убийство. Три слепых мышонка

— Наверно, маникюрными ножницами, — предположила мисс Марпл. — На мочке уха от малейшего пореза начинается сильное кровотечение. Это был тонкий психологический ход. Кровь, струящаяся по белой блузке, служила бесспорным доказательством того, что стреляли именно в мисс Блеклок и промахнулись лишь чудом.

— Все вроде бы должно было обойтись, — сказал Креддок. — Уверения Доры Баннер, что Руди Шерц хотел убить Летти, сыграли свою роль. Сама того не подозревая, Дора Баннер убедила всех, что собственными глазами видела, как ранили ее подругу. То, что произошло с Шерцем, очень походило на самоубийство или несчастный случай. И дело едва не закрыли. А не закрыли его только благодаря вам, мисс Марпл.

— О нет, нет! — решительно возразила мисс Марпл. — Я лишь чуточку помогла вам. Но основная заслуга ваша, мистер Креддок. Это вы не хотели прекращать следствие.

— Мне было не по себе, — сказал Креддок. — Я чувствовал: что-то здесь неладно. Но никак не мог понять, что именно, пока вы мне не подсказали. И кроме того, мисс Блеклок просто не повезло: схватившись не за ту ручку, я совершенно случайно обратил внимание на вторую дверь. До того наши догадки оставались гипотезой. Но смазанные дверные петли уже улика…

— Я считаю, что вас вело Провидение, инспектор, — сказала мисс Марпл. — Правда, у меня, наверное, устаревшие представления о жизни.

— И охота началась сызнова, — продолжал Креддок, — но теперь мы выясняли, у кого есть причины желать смерти мисс Блеклок.

— А кое у кого они действительно имелись, и мисс Блеклок было это известно, — заметила мисс Марпл. — Думаю, она почти сразу узнала Филлипу. Похоже, что Соня Гедлер была одна из немногих, кому дозволялось нарушать уединение Шарлотты. А в старости (вам это пока неведомо, мистер Креддок) гораздо лучше помнятся лица тех, кого знал в молодости, чем лица людей, с которыми встречался пару лет назад. Шарлотта помнила Соню примерно в том же возрасте, в каком сейчас Филлипа, а Филлипа очень похожа на свою мать. Как ни странно, узнав Филлипу, Шарлотта очень обрадовалась. Она привязалась к девушке; может быть, просто неосознанно пыталась заглушить угрызения совести, которые, наверно, все-таки у нее были. Шарлотта убеждала себя, что, получив наследство, она будет заботиться о Филлипе, заменит ей мать. И они заживут все вместе: она, Филлипа и Гарри. Думая так, Шарлотта заранее чувствовала себя благодетельницей и была счастлива. Но тут инспектор начал выяснять про Пипа и Эмму, и Шарлотта стала нервничать. Она не хотела, чтобы в конечном счете пострадала Филлипа. Ей хотелось, чтобы все ограничилось нападением юного головореза и его «случайной» смеряю. Насколько она знала (Шарлотта ведь не добывалась, кто такая Джулия), только Филлипа могла бы желать ее смерти. Она приложила все усилия, чтобы Филлипу не снимали, и вовремя сообразила сказать инспектору, что Соня была низкою роста и смуглой; вместе с фотографиями Летиции она вынула из альбома и Сонины снимки, чтобы вы, инспектор, не смогли уловить сходство ее с дочерью.

— Надо же, а я подозревал, что Соня Геллер — это миссис Светтенхэм, — недовольно пробурчал Креддок.

— Бедная моя мамочка! — пробормотал Эдмунд. — Заподозрить женщину со столь безупречной репутацией… По крайней мере, я всю жизнь считал ее безупречной…

— Но, конечно, — кротким голосом продолжила мисс Марпл, — настоящую опасность для Шарлотты представляла только Дора Баннер. Она делалась все более забывчивой и разговорчивой. Помню, каким взглядом мисс Блеклок смотрела на нее, когда мы с Банч пришли к ним на чай. А знаете почему? — Дора опять назвала ее Лотти. Для нас это прозвучало безобидной оговоркой, но Шарлотта испугалась. Так все и шло. Бедная Дора… ей так хотелось поболтать. Когда мы пили кофе в «Синей птице», у меня возникло странное ощущение, будто бы Дора говорит не об одном человеке, а сразу о двух. На самом деле так оно и было. То она говорила о подруге, что она дурнушка, но зато сильная личность, и почти сразу же расписывала ее как хорошенькую, веселую девушку. Рассказав об уме и удачливости Летти, Дора вдруг посетовала на то, что у бедняжки была такая грустная жизнь, и процитировала строки «И бремя печалей на сердце легло». Это совершенно не вязалось с образом Летиции. Очевидно, зайдя утром в кафе, Шарлотта подслушала большую часть Дориных откровений. Наверняка она слышала, как Дора упомянула про подмену лампы — дескать, это «пастушок», а не «пастушка». И поняла, что ее бедная преданная Дора очень опасна.