К чему снились яблоки Марине

Люся опять попыталась возразить, но утонула в объятиях, почувствовав впервые в жизни, что, пожалуй, глупо сопротивляться, а главное, не хочется. Еще она почувствовала, что он как-то странно обмяк, и хотела спросить, все ли с ним в порядке, но не успела.

Именно в этот момент в замочной скважине повернулся ключ, и вошел муж.

Зрелище жены, обнимающейся с черным мужиком, повергло Леньку в ступор. С английским у него и так было неважно, а в этот момент забылось то немногое, что знал. Помянув по-русски мать, одним прыжком преодолел расстояние от двери до коварных любовников и обрушил на курчавый затылок гостя бутылку шампанского, которую вместе с букетом цветов принес домой. Впервые за три года жизни в этой стране Леня рассудил, что ничего плохого не будет, если он Люське лишний раз сделает приятное. Хотя уже, к черту, какая любовь, просто баба она хорошая, верная, не то что Жанка, к примеру, после которой на тот же стул садиться горячо. И вот тебе, получил.

Люся вскрикнула, дети заревели, а Валентино, зашатавшись, упал. Ленчик набросился на жену, но руками не тронул, только зашипел страшно:

– Придушу, и хахаля твоего тоже.

– Это не мой, – залилась слезами Люся, – это Жанкин миллионер с Бермуд. Что теперь будет? Он что, умер?

– Детей уведи, – скомандовал Леня и наклонился над парнем. Тот лежал без сознания, но дышал. Леня попытался привести его в чувство, но безуспешно. Люся запричитала, что бермудский на сердце жаловался, что надо звонить 911. Лене стало не по себе, а вдруг действительно помрет. Он схватил телефон, на ходу пытаясь втолковать Люсе версию происшедшего:

– Запомни, стало плохо с сердцем, упал, ударился головой, кто, что – не знаем, водички зашел попить, поняла? – Люся кивала, хлюпая носом.

Вдруг распахнулась дверь, и в комнату, дыша духами и ресторанами, вплыла Жанна.

Увидев лежащего на полу без признаков чувств жениха, бросилась ему на грудь.

То ли от ее визга, то ли от поцелуев бедный Валентино очнулся. Увидев склоненное над ним заплаканное лицо любимой женщины, он потянулся губами, и Жанка впилась в них, как вампир. Пока они целовались, Люся потихоньку стала выносить цветочки и показала глазами Леньке, чтобы тоже помог. На кухне попыталась ввести мужа в курс дела. Леня, поржав, выразил сочувствие миллионеру, но согласился, что не стоит встревать, сами разберутся. Выглянув из кухни, они увидели все ту же картину, но теперь уже на полу томно раскинулась Жанка, а Валентино покрывал ее поцелуями.

– Слушай, – повернулся Леня к жене, – а ведь бермудец того, ни черта не помнит. Вот повезло оторве нашей. Сейчас самое время детишек вывести. Кстати, если сказать, что это его, тоже поверит.

– Ты чего, они же беленькие, – не поняла шутки Люся.

– Какое это имеет значение? Мужик во что хочешь поверит, когда любит. Это потому, что бдительность его притупляется. Но ненадолго, ты это учти. Надо же, сам себе удивляюсь, – задумчиво произнес Леня, – а ведь точно Отелло какой набросился. Убью, задушу… С чего бы это? Может, во мне тоже африканская кровь играет?

– Это мы сегодня проверим, – кокетливо ответила Люся и добавила: – Просто ты, Ленька, все еще меня любишь.

– А ты как думала, – сурово ответил он и с удовольствием поцеловал жену.

Заскучавшие дети пугливо вышли из комнаты. Увидев, чем заняты взрослые, постояли, подождали и, не найдя в этом ничего занимательного, пошли опять смотреть телевизор. Там шел сериал Sex and the City. В кино на это смотреть было интереснее.

Почти как у классика

Миловидная тоненькая брюнетка, стриженная под мальчишку, запрыгнула в вагон метро. За ее спиной шумно сошлись створки двери, и от неожиданности она вздрогнула. Было заметно, что передвижение в общественном транспорте ей непривычно и что она плохо представляет маршрут, по которому предстоит проехать. Она вертела головой, ища глазами среди рекламы, расцветившей панели поезда, незамысловатый план Торонтского метрополитена, как вдруг где-то на уровне живота раздался родной говорок, явно хохляцкого происхождения. Опустив глаза, она увидела две женские макушки, обе с красно-рыжим начесом. Их щебет состоял в основном из названия фирм, магазинов, цен и всего того, что естественным образом волновало абсолютно всех в это время года, поскольку этот самый год медленно катился в небытие, доживая свои последние часы. Их Кристмас уже растворился в огнях свечей, оставив в воздухе пряный запах хвои и яблочных пирогов с корицей, а праздничный процесс в душах и желудках наших соотечественников только набирал обороты.

Брюнетка, а звали ее Женечка, присела рядом с громко русскоговорящими женщинами и прислушалась. В принципе ее уже вроде не интересовала информация что, где и почем. С подарками она разобралась – мужу и любимому человеку она решила подарить одинаковые вещицы. В этом она не видела ничего плохого. Во-первых, они оба ей одинаково дороги, водят одинаковые машины и, в чем она абсолютно уверена, никогда не встретятся. Уж об этом она позаботится.