К чему снится кровь

* * *

Поздняя загородная электричка летела сквозь тьму, минуя многие станции без остановок. Пассажиры, сонные и притихшие, дремали. В тускло освещенном вагоне было душно. Равномерный стук колес убаюкивал.

Вален спал, прислонившись головой к оконному стеклу…

Сквозь вязкую густую мглу проступили очертания незнакомой комнаты.

«Это комната старухи», – догадался он. Достал из рюкзака фонарь и осмотрелся. Вот шкаф… очень старый! Стол… на нем пусто. Стулья…

Все целое, не поломанное. Повсюду – толстый слой пыли. Значит, тут еще никого не было?

А в статье писали, что все перевернуто, мебель переломана. Не могут прожить без вранья!

Вален перевел луч фонаря на кровать и обмер – вместо старухи на ней сидел Ник, сложив руки на коленях и глядя куда-то вдаль… Как будто не видит Валена, старого товарища детских игр.

«Фу, как зомби!» – подумал Вален. Изнутри поднималась волна возмущения. Гнев рвался наружу, хотелось закричать на Ника что есть силы. «Шуметь нельзя», – вовремя вспомнил он и зло прошипел:

– Как ты здесь оказался? Я специально ничего не рассказывал, потому что тебя здесь быть не должно. Убирайся к черту, ты меня напугал!

Ник растворился. Кровать, аккуратно застеленная, с высокой горкой подушек, осталась пустой. Сердце Валена билось сильными неравномерными толчками, в горле пересохло.

Пора было приниматься за дело. Добросовестно обыскивая дом, он обшарил все уголки, заглянул во все ящички, перетряхнул все тряпки… Уставший от бесплодных поисков, Вален опустил руки и застыл в растерянности.

– Надо уходить! Где тут дверь?

Он обернулся и взял в руки фонарик. Луч света упал на зеркало, висящее на некрашеной деревянной стене. Вален посмотрел на свое отражение и увидел, что у него на шее висит длинная связка золотых обручальных колец, нанизанных на белую бельевую веревку…

Он проснулся, посмотрел на часы. За окнами электрички мелькали огни полустанков. Сколько всего успело присниться за какие-нибудь полчаса!

Вспомнилось, как он собирался в дорогу: не хотелось никуда ехать, идти. Ник дал ему рюкзак и все необходимое, молча заворачивал бутерброды, ни о чем не спрашивая. Вален злился. Он ничего не рассказал Нику заранее. Вдруг не удастся найти никакого золота? Другие ведь тоже искали, и все оказалось напрасно. Кислая мина товарища раздражала его.

Машинист объявил следующую станцию, и Вален вернулся от своих невеселых воспоминаний в такую же унылую реальность.

Он был единственным, кто вышел на станции Егорьево. Он смотрел, как постепенно исчезал в темноте хвост электрички. На платформе горел фонарь, освещая высокие старые ели по обе стороны железнодорожного полотна. Холодный ветер пробирал до костей.

Темнота окружила Валена со всех сторон. Непонятный страх заполз в сердце. Очень медленно, наугад пробираясь между деревьев и голых кустов, Вален шел вперед, то и дело проваливаясь в какие-то ямы и лужи. Ветки царапали и цеплялись за одежду, в воздухе пахло сырой древесиной и прошлогодними листьями. Несколько раз он натыкался на поваленные бревна, от напряжения его бросало в жар. Злой, исцарапанный, в мокрых ботинках, тяжелых от налипшей земли и листьев, он наконец вышел из лесополосы и увидел Егорьево.