К черту моральные принципы

– Слушай, как хорошо что я тебя встретила! – продолжала Леська. – Ты в магазин? Мне тоже туда надо, но боюсь Малыша оставлять. Постой с ним, я быстро. Он сегодня такой дурной, напугает кого-нибудь.

– Гав! – радостно подтвердил Малыш ее предположения. – Гав, гав, гав!

– Ну, Алисочка! Ну пожалуйста! Я быстро, честно-честно! – продолжала канючить Леська.

– Ладно, – сдалась я. – Только быстро, у меня мало времени.

– Спасибо, ты чудо. Слушай, а я тут на днях твоего бывшего видела…

– И как он? – небрежно спросила я, не демонстрируя охватившего меня волнения.

– Ужасно. Худой, нервный, глаза пучит. Как хорошо, что ты его бросила! Представляешь, хотел вручить Коле пакет на хранение!

– Пакет?

– Да, пакет. Всю плешь проел. Я ему говорю: «Ты не охренел ли, парень? Нам твои уголовные штучки не нужны». А он: «Это безопасно, это на всякий случай». Тайком от меня всучить пытался. Я сразу сказала: только через мой труп. Как хорошо, что ты его бросила! Ну ладно, все – я побежала. Через десять минут вернусь.

Леська Сашу не любила и имела на это две веские причины. Во-первых, ей претило его прожектерство, склонность к сомнительным авантюрам и постоянные попытки втянуть в эти авантюры всех окружающих. Во-вторых, Лаптев имел немалое влияние на ее мужа Николая, чем доводил мою подругу просто до отчаяния.

История нашей с Лесей дружбы – классическая иллюстрация к тезису о том, что противоположности притягиваются. Разумную, взвешенную, ответственную, любящую порядок Лесю интриговала моя безалаберность и легкое отношение к жизни. «Слишком легкое, легкомысленное», как любила говорить моя мама. По складу характера Леся была во многом похожа на нее, но никогда меня не осуждала, не поучала и не читала нотаций, зато могла дать дружеский совет, исполненный житейской мудрости.

Думаю, что рассказы о событиях моей непутевой жизни заменяли Леське просмотр сериалов или чтение авантюрных романов. С одной стороны, она как бы была причастна ко всему этому безобразию, с другой, происходящее нисколько не баламутило ее сонного существования.

С самого детства Леся твердо знала, что будет женой и матерью. Знала, когда выйдет замуж, когда родит первого ребенка и когда второго, и как их назовет. И главное – она прекрасно представляла себе, какими качествами должен обладать ее избранник, и целенаправленно выискивала среди парней именно такого, не тратя попусту время на случайные романы. Мягкий, покладистый, с энтузиазмом играющий вторую скрипку в дуэте, но при этом неглупый и талантливый, Николай был воплощением ее мечты. У будущего Леськиного супруга оказался лишь один недостаток – он был лучшим другом Лаптева.

Собственно Лаптев их и познакомил на свою голову. Коля в те времена ходил за Сашей хвостиком, разве что в рот не заглядывал, покорно участвовал в любых затеях и тяжело переживал излишнее увлечение сеньора Лаптева моей персоной. Короче, момент для охмурения был подходящий. Леська не преминула воспользоваться случаем. Когда Лаптев опомнился, было поздно: Николай с роли послушного оруженосца переключился на роль послушного супруга. Позже Лаптев уехал из Москвы, и Леська вздохнула с облегчением.

Однако четыре года спустя ее страдания возобновились. Прерывать общение со мной она не хотела, а где была я, там был и Саша со своими сомнительными авантюрами. Годы не изменили Николая, он все так же был готов ассистировать своему излишне энергичному приятелю в любых начинаниях, и это приводило мою уравновешенную подругу в ярость. Леська сражалась за свою семью как львица, делала все возможное, чтобы уберечь своего мужа от губительного влияния. Думаю, что для разумной и рациональной Леси Лаптев стал своеобразным символом Хаоса, злобным чудовищем, стремящимся пожрать ее маленький уютный мирок.

Да, если кто и вздохнет с облегчением при известии о Сашиной смерти, так это Леся.

Стоять и ждать подругу оказалось довольно скучно, особенно если учесть, что выбор между несколькими видами молока или кетчупа всегда был для нее занятием сложным и увлекательным, и посвятить ему она могла весьма длительное время. Кипучая энергия Малыша, с другой стороны, очень скоро начала меня утомлять, и я решила направить ее в какое-нибудь конструктивное русло, благо совсем рядом с магазином был подходящий для этого скверик. Малыш – существо добродушное, но настолько дурное и восторженное, что, прежде чем спустить его с поводка, я тщательно убедилась, что в скверике никого нет. Пусть немного побегает псина, сбросит накопившуюся энергию.

Буквально в ту же минуту, когда я расстегнула карабин поводка, в сквер влетела большая и совершенно черная ворона. Даже не влетела, а впорхнула, громко хлопая крыльями. Подняться в воздух птице мешал зажатый в когтях пакет, судя по всему, довольно увесистый, по крайней мере – по вороньим меркам.