К черту моральные принципы

– Соболева Алиса. Нет, никогда, – ответила я, немного робея под его отеческим взглядом: а ну как, услышав столь откровенное признание, погонит прочь? Мои опасения не подтвердились. Новость его, скорее, порадовала, чем огорчила.

– О, это отлично, что никогда не работала! Знаешь ли, научить человека новой профессии с нуля гораздо быстрее, чем переучивать. Если бы ты не умела грамотно говорить и терялась в сложные моменты, Петрович тебя бы не взял. А все остальное придет с опытом. У меня, видишь ли, своя оригинальная метода ведения эфира. Так что – вот твой стул, вот микрофон, наушники. Расслабься и получай удовольствие.

Почему-то это напутствие показалось крайне подозрительным. Но отступать было некуда, и я с интересом осмотрела свое новое рабочее место.

Большой и, наверное, очень дорогой студийный микрофон доминировал на нем, всем своим видом давая понять: он тут главный. Еще имелся пульт с загадочными кнопками, которые я решила пока не трогать, и наушники.

Белая дверца с треском распахнулась, чуть не задев меня на моем шатком насесте. В проем высунулась рука с распечаткой.

– Новости, погода, пробки, – скороговоркой пробормотал обладатель руки. Потом заметил меня, заулыбался:

– Привет.

– Приветик, – машинально откликнулась я. Красивый мужчина: темнокудрый, загорелый, синеглазый. Даже сходство с Галкиным его не портит.

– Меня Стасом зовут, – продолжал красавец-мужчина, протягивая руку. – А вас?

– Алиса, – не зная, что конкретно делать с этой самой рукой, я ухватилась за ладонь и энергично потрясла.

– Стасик, давай без политесов обойдемся, – забулькал Сева. – Пять минут до эфира, потом девушку потанцуешь.

– Еще увидимся, – заговорщицки подмигнул Стасик и пропал.

– Алиса, ознакомься с новостями! – Сева потряс распечаткой. – Тебе сейчас их нужно будет зачитывать. Вслух, с выражением и без ошибок. Петрович страшно не любит ошибок и оговорок в новостях и всегда за этим следит. Если оговоришься – оштрафует. Так что будь спокойна и не паникуй – у тебя все получится.

– Но как? Я же ничего не знаю! Куда говорить, как… – пробормотала я.

– Ну так надо было приезжать на инструктаж, – посуровел мой коллега. Потом смилостивился и добавил: – Не переживай, чего тут уметь: наливай да пей!

Если честно, то еще после собеседования с Жужельским я опасалась подобного развития событий. Но все была смутная надежда, что звукорежиссер или диджей возьмут надо мной шефство, все объяснят, покажут, дадут попрактиковаться и только потом разрешат работать в эфире. Нельзя же так, с бухты-барахты, допускать совершенно постороннего человека к святому. А вдруг я чего-нибудь ляпну?

Последнюю фразу я произнесла вслух.

– Ляпай, но ляпай уверенно. Это называется эксцентричностью, – процитировал Сева и сам захихикал своей немудреной шутке. Смех его был похож на бульканье. – А сейчас ознакомься с новостями. Три минуты осталось. – Он кивнул в сторону прозрачного окошка.

Проследив за его взглядом, я увидела в прозрачном окошке козлобородого юношу. За его спиной светился циферблат часов. Времени и правда оставалось меньше четырех минут. Не став его, драгоценного, тратить зря, я углубилась в чтение.

Где-то какой-то теракт, никого не убило. Американский президент куда-то поехал договариваться с кем-то о свободе и демократии, а наш премьер-министр тоже куда-то поехал, договариваться с кем-то о чем-то еще. В конце, как водится, отдельный раздел, посвященный всяким звездам шоу-бизнеса. Ничего особенного. Стандартный набор новостей. То, что зачитывают, наверное, все радиостанции мира раз в час. Внизу листа логотип новостного агентства.

От изучения распечатки меня оторвал голос нового коллеги:

– Наушники надень! Сейчас отбивка пойдет!

Я поспешно нацепила огромные «уши». В них зазвучала бодрая музычка и замогильный потусторонний голос объявил: «Радиостанция «Свобода Звука». В путь по волнам музыки», а самоуверенный женский добавил: «Восемнадцать часов в столице. Новости».

И тут весь мой мандраж куда-то испарился. Уже совершенно не беспокоясь о последствиях, я зачитала новости, даже не пытаясь подражать интонациям профессиональных дикторов с радио. Интуиция подсказывала: все равно не получится, а Жужельского мое чтение вроде бы устроило. Под конец, совсем обнаглев, я добавила:

– С вами была Соболева Алиса. До встречи.

В «ушах» снова заиграла отбивка. Пухов демонстративно зааплодировал:

– Ну вот, а говоришь – не умеешь.

– И это все? – Я почувствовала легкое разочарование. И стоило волноваться!

Сева, правильно поняв мои чувства, лишь ухмыльнулся:

– Нет, это только присказка, сказка впереди. После рекламы.

– А что мне делать во время эфира?

– О, это уж ты не беспокойся. Там увидишь, – ответил он и заговорщически подмигнул. – Главное, что бы ни случилось, не ударяйся в панику, не теряйся и делай вид, что так и задумано, тогда все отлично пройдет.

В «ушах» закончилась реклама «продвинутых курсов живого английского языка» и зазвучала новая отбивка. Сева поднял руку, призывая меня к молчанию.