К черту моральные принципы

– Тебе надо в больницу. – Он положил руку мне на лоб. – Ты же вся горишь!

Да, мое любимое средство для «накрутки» температуры никогда меня не подводило. К тому же сама ситуация была такой… волнительной. Так экстремально врать хорошо знакомым людям мне не приходилось с тех пор, как я вышла из подросткового возраста.

– Лучше не приближайтесь, – предупредила я его. – А то тоже заразитесь.

– Да, точно, – поспешно ретировался он. – Езжай домой, больничный я тебе оплачу. И долечись нормально.

– Спасибо.

– И еще… – Тут мой начальник совершенно трогательно смутился. – Извини, что я тебе не поверил.

– Да ладно, – великодушно простила я его.

Я покидала здание свободным человеком. Впереди была как минимум неделя, не омраченная необходимостью каждый день являться на работу. Было немножечко стыдно оттого, что врать пришлось именно шефу – человеку, в сущности, не злому и даже безобидному. Но с другой стороны, цель у моей лжи была самая благая.

По крайней мере, я постаралась себя в этом убедить.

Первым делом я отправилась домой, чтобы ликвидировать последствия своей недолгой «болезни». Затем села и выписала в блокнот все, что знаю об этом деле. Получилось множество совершенно разрозненных кусков информации. Например, вчерашний неудачный сеанс гадания – каким боком он относится к террористам, ко всем этим Дамирам, Рашидам и парню с русским именем Коля и противной кличкой Крыс? Или покойный Степан Крайнов, как он со всем этим связан?

Что-то опять зашевелилось в памяти. Я напряглась, пытаясь уловить сигналы собственного подсознания, и, конечно же, спугнула зарождающуюся мысль. Зато взгляд упал на фамилию старичка-профессора. Некто Сметана, с которым Степан связывал надежды на скорое обогащение. Фамилия редкая, имеет смысл поискать в Интернете.

Аркадий Яковлевич Сметана нашелся почти сразу же. Он оказался доктором наук, весьма известным специалистом по истории и архивному делу. В сети было выложено несколько его статей по истории СССР 20-х и 30-х годов. Преподавал Аркадий Яковлевич в педагогическом плюс числился в нескольких коммерческих «университетах». Согласно расписанию на сайте вуза, сегодня у него было большое окно между парами, с 12 до 14 часов.

Времени оставалось еще достаточно, и я решила забрать машину. Вчера она так и осталась стоять около дома безвременно почившего Степана Крайнова. Надеюсь, мой новый цвет волос послужит достаточной маскировкой. А еще надеюсь, что злополучного «Ниссана» там не будет вовсе.

* * *

На небе услышали мои молитвы: на месте вчерашнего «Ниссана» сегодня стояла потрепанная «Лада». Зато на скамейке возле подъезда, с тоской взирая на двери, сидела Люба Калюта. Я искренне обрадовалась этой встрече:

– Добрый день. Как вы себя чувствуете? Держитесь?

Она подняла на меня глаза. В них застыло недоумение и свойственное всем жителям крупных городов недоверие к доброжелательным незнакомцам.

– Ах да! – Я вспомнила о своей маскировке. – Вы меня не узнали. Я – Маша, мы с вами вчера общались.

Ее лицо разгладилось:

– Маша! Как хорошо! Мне вас бог послал.

– Что-то случилось?

– Надо зайти в квартиру… забрать вещи. А я не могу, – беспомощно призналась она. – Просто не могу.

– Вы хотите, чтобы я зашла с вами?

– Наверное, да… или… Может, вы сами соберете все по списку?

– Ну уж нет, – решительно пресекла я эти попытки. – Понятия не имею, где у вас чего лежит. А вдруг что-нибудь пропало – убийца унес? Давайте все-таки вместе.

Мы поднялись по лестнице. Перед квартирой Люба судорожно сглотнула, остановилась, повернулась ко мне и протянула ключи.

– Ну ладно, ладно, – проворчала я. – Проверю все шкафы на предмет наличия в них буки.

Шутка получилась натужная и не смешная.

Внутри квартиры царил вчерашний разгром: естественно, опергруппа не удосужилась прибрать за собой. Буки нигде не наблюдалось, о чем я проинформировала мнущуюся у дверей Любу. После этого она наконец преодолела страх и смогла войти.

Пока Люба убиралась и паковала вещи, я безуспешно пыталась выяснить, нет ли каких-нибудь новостей от следователей. Новостей не было, отвечала она крайне неохотно, и винить ее я за это не могла, как не могла и оставить в покое возможный источник важной информации.

Под конец она не выдержала:

– Маша, зачем вам лезть в это… эту… грязь?

– Ну, знаете ли! Человека убили. Это не должно пройти просто так.

– Да, но ВАМ это зачем?

Я задумалась:

– Меня зацепила эта ситуация. Очень. Я не могу просто сидеть и надеяться на полицию. Так нельзя, неужели вы не понимаете?!

Люба только махнула рукой:

– Что мы можем сделать?

– Ну, например, поспрашивать профессора Сметану. Может, он даст зацепку.

– Зачем?

– Слушай, но так же нельзя! – неожиданно для самой себя я взорвалась и перешла «на ты». – Ты веришь, что полиция сделает все безупречно? Что им не все равно?!

– Нет.

– Тогда надо действовать. Давай я съезжу к профессору, а потом позвоню и отчитаюсь!

– Не надо… – Ее лицо окончательно потухло. – Я просто хочу поскорее обо всем забыть.