К грядущему триумфу

— На пять минут позже, чем в прошлый раз, когда ты спрашивал, — прорычал сержант Омар Суарес. Дейвин Макнил и в лучшие времена не был любимым бойцом Суареса.

— Я просто спросил, сержант.

Рядовой в прошлом был мастером казаться обиженным, не проявляя при этом официальной наглости… Что было одной из вещей, которые меньше всего нравились Суаресу в нем. С другой стороны, быть сержантом было практично. Его работа заключалась в том, чтобы управлять войсками и заботиться обо всех тех неприятных мелочах, разобраться с которыми должным образом у офицеров не хватало времени. Пресекать проблемы в зародыше, пока они еще просты, прежде чем их придется доводить до сведения более высокого, более высокооплачиваемого органа власти, где могут быть важны такие вещи, как тонкие оттенки смысла и тщательно продуманное чувство справедливости. Когда остальное было понятно, прагматизм был жизненно важным военным ресурсом, и именно армейские сержанты с глазами виверны хранили этот драгоценный товар.

Помня об этой огромной ответственности, Суарес очень тщательно подбирал свои следующие слова.

— Да, и последние полчаса ты спрашиваешь каждые пять минут, ради Лэнгхорна! Если ты не заметил, никому из других парней не нравится быть здесь больше, чем тебе, но я не слышу, чтобы они ворчали о дежурстве и ныли о том, как скоро мы сменимся с вахты. Так что, если ты спросишь еще раз, прежде чем нас сменят, я засуну тебе ботинок так глубоко в задницу, что следующие пять дней ты будешь чувствовать вкус кожи. На самом деле, если я услышу от тебя еще хоть слово между «сейчас» и «потом», ты получишь точно такой же ответ плюс — и я абсолютно гарантирую это — три гребаных пятидневных пикета. Итак, было ли что-то еще, что ты хотел сказать?

Кто-то хихикнул достаточно громко, чтобы его было слышно сквозь дождь, барабанящий по половинкам брезентовой палатки, которые были сшиты вместе и натянуты над головой, чтобы обеспечить хоть какую-то защиту. Учитывая, насколько шумным был этот дождь, хохотун, должно быть, намеренно позаботился о том, чтобы Макнил, чье постоянное нытье делало его еще менее популярным среди товарищей по отделению, чем для его сержанта, услышал его.

Услышав это, Суарес улыбнулся, вглядываясь в дождливую темноту. Маловероятно, что Макнил смог бы держать рот на замке, хотя он предполагал, что это было отдаленно возможно. В конце концов, Писание обещало, что чудеса все же случаются.

И если несчастный придурок будет настаивать на том, чтобы быть занозой в заднице, другие парни разберутся с его задницей с помощью небольшого «консультационного сеанса» в следующий раз, когда поблизости не будет офицеров. Вероятно, не следует думать, что это хорошо, и надеюсь, что они не слишком увлекутся, но…

Размышления сержанта прервались, и его глаза сузились. Он склонил голову набок, пытаясь решить, действительно ли он слышал что-нибудь, кроме плеска энергичного дождя. Это казалось маловероятным, но он повернулся в ту сторону, откуда, возможно, донесся звук, напрягая зрение, и что-то неприятно покалывало вверх и вниз по его спине.

— В чем дело, сержант? — спросил один из других участников пикета.

— Не знаю, — коротко ответил Суарес, но его рука нащупала сигнальную ракету, скопированную с захваченной сигнальной ракеты еретиков. — Кажется, я слышал…

* * *

— Сейчас же! — зашипел сержант Арналд Тейсин, и два отделения 2-го взвода 1-й роты 1-го батальона 2-го разведывательно-снайперского полка поднялись на ноги в грязном, мокром от дождя кустарнике. — И помните, — добавил он совершенно излишне, потому что это была его работа, — никакой стрельбы, черт возьми!

Снайперов-разведчиков было недостаточно, как и в любом другом подразделении армии Тесмар, но 2-й взвод потерял только девять из своих номинальных пятидесяти семи человек, и лейтенант Эбернети тщательно подбирал отделения для нынешней миссии Тейсина. Даже снайпер-разведчик не мог передвигаться по тесной, заросшей местности в полной темноте — и под дождем — не издавая при этом звука, похожего на шум дракона на кукурузном поле. Но, по крайней мере, Эбернети и Тейсин могли рассчитывать на то, что 3-е и 4-е отделения будут звучать как маленькие драконы.

Чарисийцы вышли из темноты с винтовками с примкнутыми штыками наготове и всеми предосторожностями, прорвавшись через брешь, которую они создали, сняв многослойную оболочку часовых капитана Тирнира. Сержант Суарес был опытным ветераном с хорошо отточенными боевыми инстинктами. Вот почему у него было время осознать, что он действительно что-то слышал, правой рукой нащупать сигнальную ракету, а левой дотянуться до ленты с запалом. Его пальцы действительно нащупали ленту и начали тянуть ее… как раз в тот момент, когда четырнадцатидюймовый штык из закаленной стали вонзился в основание его горла.

Незажженная сигнальная ракета упала обратно в грязь, когда его руки бесполезно ощупали кровоточащую рану. Он упал, задыхаясь, пытаясь закричать, и покрытый грязью боевой ботинок опустился на его нагрудник, когда чарисиец поднял свой штык.

* * *