К неведомым берегам

- Что за люди? - спросил он по-японски, увидев у своих ног японцев на коленях. Наклоняясь, они бились о пол головами. Узнав, кто они, он, не удостоив их ни словом, ни взглядом, тронулся дальше. Короткая команда Федорова и резкая, нервная дробь барабана заставили губернатора поднять вопросительно брови и приостановиться. Когда ему разъяснили, что это знак особого почтения, он попросил оказать такой же и другому чиновнику, который приехал с ним в сопровождении особой свиты из тридцати человек.

Приглашенные в каюту посла, оба чиновника уселись на софе, поджав под себя ноги, и тотчас же принялись сосать свои трубки, вынутые из услужливо поставленного перед ними лакированного ящика. Вместе с ящиком подана была маленькая жаровня с пылающими углями. На полу у их ног расположились переводчики, вынувшие из другого лакированного ящика бумагу, кисти и тушь.

"Губернатор" оказался на самом деле не губернатором, а его помощником, приехал же с ним случайный ревизор из Иеддо.

После обычных вопросов они заинтересовались посольской грамотой.

- К сожалению, я не вправе показывать ее никому, кроме его величества, - ответил Резанов, но все же подошел к ящику и открыл его. Чиновники, именуемые обер-баниосами, вскочили, подошли поближе и долго созерцали золотую парчу - футляр с широкой серебряной сеткой и толстыми, с кистями на концах шнурами.

- Но я могу представить вам для ознакомления копию, - сказал Резанов.

Японцы поклонились.

В каюту вошел голландский капитан попросить дозволения у господ обер-баниосов взойти на корабль обер-гаупту, управляющему торговыми делами в Японии, господину Генриху Деффу, который хотел повидаться с российским посланником. Он приехал одновременно с обер-баниосами, но терпеливо дожидался в лодке около часу, когда последует разрешение. Помощник губернатора дал это разрешение едва заметным взмахом бровей. Когда вошедший Дефф, обращаясь к послу, рассыпался было в приветственных словах, один из старших переводчиков, обер-толков, бесцеремонно толкнул его в бок.

Запнувшись и даже не кончив фразы, Дефф, не обнаруживая ни малейшей досады, сложил вместе ладони рук, а за ним и вся его свита, секретарь, два капитана кораблей и гость, барон Пабст. Все они склонились головами до полу и в таком положении, не разгибаясь, кланялись до тех пор, пока не получили разрешения подняться.

Резанов с удивлением и возмущением смотрел на это добровольное унижение голландцев.

- Господин посол, - обратился старший переводчик к Резанову, заметив его недоумение, - вам странны обычаи наши, но всякая страна имеет свои, а мы с голландцами друзья, и вот вам доказательство их доброго к нам расположения. Согласны вы ему следовать?

- Нет, - отвечал посол, - ибо слишком почитаю японскую нацию, чтобы начать дружбу унизительными церемониями. У нас другие обычаи, и мы придерживаемся их так же неколебимо.

К требованию японцев разоружиться посол был подготовлен своей инструкцией и не возражал, решительно настаивая, однако, на сохранении шпаг для себя и свиты и ружей для конвоя.

- Я считаю уместным предварить, ваше превосходительство, - заявил Дефф, - что японцы весьма тверды в требованиях исполнять их законы. Мы тоже, как видите, разоружены, несмотря на пребывание наше здесь в течение двухсот лет.

- Голландия нам не указ, - возразил Резанов. - Не забывайте, господин Дефф, что вы здесь торговый представитель, а я посланник его величества, государя императора всей России!

Дефф замолчал. Резанов передал ему письмо полномочного министра Голландии в Петербурге Гогендорна и открытое повеление голландского правительства об оказании господином Деффом услуг российскому посольству.

Тут пришлось господину Деффу сознаться, что японцы держат их на положении находящихся под постоянным строжайшим надзором и что исходатайствовать настоящее, быть может, первое и последнее свидание ему было нелегко.

Ответ японцев на просьбу Резанова разрешить войти в гавань последовал только к вечеру на следующий день. Одетые с утра в суконное, а день был очень жаркий, все с нетерпением поглядывали на берег, задыхаясь, обливаясь потом и чертыхаясь.

Опять торжественно приехал "помощник губернатора", оказавшийся на этот раз только его секретарем, с мэром города и тем же Деффом, и после церемонии разоружения, с оставлением, однако, шпаг офицерам и ружей конвою, появились шестьдесят четыре шестивесельные японские лодки. Осветившись с кормы и носа большими круглыми фонарями, они отбуксировали корабль до маленького островка Папанберг, где предложили бросить якорь... Лодочная охрана осталась у корабля.

Пошел третий день пребывания "Надежды" в Японии, о Нагасаки разговор не подымался, но расспросы каждый день навещавших ее японских чиновников ширились. Пришлось на маленьком глобусе показывать границы Российской империи. Заинтересовались и Японией, но для рассмотрения ее на глобусе понадобились очки. Старички обер-баниосы смотрели на свою Японию и удивлялись тому, что она такая маленькая.

- Маленькая, но могущественная держава, - любезно сказал посол.