К новой свободе

Либертарианцы презирают безудержный утопизм левых ещё в одном, более глубоком смысле. Левые утописты неизменно постулируют необходимость резкого изменения природы человека – с их точки зрения, у человека нет

своей природы. Предполагается, что человек бесконечно податлив к действию общественных институтов, а потому и возникает мечта, что коммунизм (или переходная социалистическая система) создаст нового коммунистического человека. Либертарианец верит, что в конечном итоге человек наделён свободой воли и сам себя формирует, а потому глупо надеяться на то, что новый общественный порядок обеспечит единообразное и одномоментное изменение людей. Либертарианец хотел бы

стать свидетелем нравственного улучшения всех и каждого, хотя его нравственные идеалы вряд ли совпадают с социалистическими. Он, например, был бы чрезвычайно рад, если бы у человека отмерло всякое желание подавлять другого человека. Но он слишком большой реалист, чтобы на это рассчитывать. Поэтому либертарианская система задумана так, чтобы при любых имеющихся ценностях и установках людей она была бы более нравственной и работала бы лучше, чем любая другая. Чем меньше будет тяга к агрессии, тем, разумеется, лучше будет работать любая

общественная система, включая либертарианскую, и тем меньше будет потребность, например, в полиции и судах. Но функциональность либертарианской системы не зависит от подобных изменений.

Если либертарианец должен настаивать на немедленной реализации свободы и ликвидации этатизма, если теоретическая ориентация на постепенные меры противоречит этой цели, что ещё можно сказать о стратегических позициях либертарианства в современном мире? Должен ли либертарианец всегда и везде требовать немедленного перехода к свободе? Всегда ли будут нелегитимны промежуточные требования, половинчатые шаги к практической свободе? Нет, это означало бы стать пленником другой стратегической ловушки, левого уклонизма. Если одни либертарианцы слишком часто оказывались оппортунистами, склонными забывать о своём идеале, то другие впадали в противоположное заблуждение и осуждали любое практическое продвижение к цели как предательство и забвение высших идеалов. Трагедия в том, что осуждающие любое практическое улучшение, не приводящее к конечной цели либертарианского движения, делают пустой и бессмысленной саму эту цель. Каждый из нас был бы невероятно рад, если бы удалось достичь полной свободы одним скачком, но ведь реальные перспективы такого счастья невелики. Социальные изменения не всегда бывают постепенными и малозаметными, но и глубокие резкие изменения тоже происходят нечасто. Осуждая любое постепенное продвижение к цели, эти сектанты от либертарианства делают невозможным её достижение даже в самом отдалённом будущем.

Поэтому в отношении к конечной цели и левые уклонисты, и правые оппортунисты в равной мере оказываются «ликвидаторами»[4]

. Достаточно любопытно, что порой человек переходит от одной крайности к другой и после каждого такого перехода продолжает искренне презирать истинный стратегический курс. Так, разочаровавшись в бесплодности чистого идеала, не приносящего никаких реальных улучшений, левый уклонист может превратиться в ярого сторонника правого оппортунизма, готового ради небольших краткосрочных улучшений пожертвовать даже конечной целью. Либо правый оппортунист может преисполниться отвращения к компромиссной позиции своих коллег, пренебрегающих интеллектуальной последовательностью и честностью, и перейти на позиции левого уклонизма, порицающего установление любых стратегических приоритетов в отношении этой цели. Таким образом, эти два направления взаимно питают и усиливают друг друга, и оба чрезвычайно разрушительны для решения главной задачи, для достижения основной цели либертарианства.

Откуда же мы узнаем, чем является та или иная полумера или промежуточное требование – шагом вперёд или, напротив, оппортунистическим предательством? При ответе на этот вопрос нужно использовать два важнейших критерия: 1) о каком бы переходном требовании ни шла речь, следует не терять из виду конечную цель – достижение всеобщей свободы, и 2) никакие шаги или меры не должны явным или скрытым образом противоречить конечной цели. Тактические требования могут быть сколь угодно половинчатыми, но они никогда не должны противоречить главной цели, в противном случае они будут вести нас в противоположном направлении, а это и будет оппортунистической ликвидацией либертарианского идеала.