К оружию! К оружию!

Эдуард не поверил собственным глазам. Он пролистал все свои записи. Потом пролистал их еще раз. Он задавал вопросы и получал ответы — потому что вопросы были достаточно безобидными. И наконец, он провел отпуск в Овцепикских горах. Осторожные расспросы привели его к рудникам гномов, что у Медной горы, а оттуда — к ничем не примечательной поляне в буковом лесу, на которой после нескольких минут раскопок он обнаружил древесный уголь.

Эдуард провел на поляне весь день. А когда на закате он закончил, тщательно прикрыв следы своих раскопок перегноем, от его сомнений не осталось и следа.

Анк-Морпорк снова обрел короля.

И это было правильно. И судьбе было угодно, чтобы Эдуард понял это как раз тогда,

когда у него появился План. И это было правильно, что судьбе было так угодно — город будет спасен от своего постыдного настоящего своим же славным прошлым. У Эдуарда были средства и была цель.

И так далее… Эдуарда частенько посещали подобные мысли.

Он умел думать курсивом. За такими типами действительно нужен глаз да глаз.

А то и глаз, да глаз, да глаз.

«Меня очень Заинтиресовало ваше письмо о том, что какие-то люди прихадили и распрашивали обо мне. Просто Пааразительно. Я в Анк-Морпорке чуть ли не Пять Минут и уже Аславлен.

С радостью узнал о аткрытии Шахты номер 7. Не могу Не Сказать о том, што тоскую по Добрым Старым Временам, хотя и вполне щаслив здесь, на своем нынешнем месте. Иногда, по Выходным, я спускаюсь в подвал и что было сил бью себя по голове топорищем, хотя это конешно Не Адно И То Же.

Надеюсь, мое заслание застанет вас в Добром Здравии. С совершенейшим пачтением,

ваш любящий (приемный) сын

Моркоу».

Капрал аккуратно свернул письмо, вложил в него иконографии, капнул воска, запечатал большим пальцем и убрал в карман. Гномья почта славилась своей надежностью. Все больше и больше гномов из Овцепикских гор приезжали работать в город, и многие из них, будучи по-гномьи бережливыми, посылали часть своих заработков домой. О да, на гномью почту можно было положиться, поскольку она надежно охранялась. Гномы весьма неохотно расстаются с золотом, так что любому разбойнику, который посмеет выставить гному требование «Кошелек или жизнь!», следует захватить с собой складной стульчик, обед и книгу для чтения, чтобы скоротать время до окончания споров.

Потом Моркоу умылся, облачился в кожаную рубаху, штаны и кольчугу, застегнул нагрудник, сунул под мышку шлем и бодро вышел навстречу тому, что уготовило ему будущее.

Другая комната, совсем в другом месте.

Убогая, с осыпающимися стенами и потолком, провисшим, как кровать толстяка.

Мебель, заполняющая комнатушку, была добротной, старинной, но тут она казалась какой-то чужеродной. Такая мебель чаще встречается в гулких залах с высокими потолками, а здесь ей было тесно. Дубовые стулья с высокими спинками. Длинные буфеты. Несколько комплектов рыцарских доспехов. Полудюжине людей, сидевших за огромным столом, явно не хватало места. Собственно, места не хватало даже самому столу.

Где-то в темноте тикали часы.

Тяжелые бархатные шторы были плотно задернуты, хотя солнечный свет еще не покинул небо Плоского мира. От жара уходящего дня и копоти свечей, горящих в «волшебном фонаре», воздух был спертым.

В таинственном полумраке ярко светился огромный экран, демонстрирующий правильный профиль капрала Моркоу Железобетонссона.

Немногочисленные, но весьма избранные зрители смотрели на экран с несколько озадаченным выражением на лицах — как будто вас пригласили в гости, все сначала было так мило, а потом вы вдруг обнаружили, что колода хозяина явно крапленая, но и уходить слишком рано вроде бы неприлично, поскольку вас угостили вкусным обедом…

— Ну и что? — удивился один из зрителей. — Кажется, я встречал его в городе. Эдуард, он всего-навсего стражник.