К предательству таинственная страсть...

Николай Рубцов умел в своих стихах радоваться жизни или печалиться о ней. Но не мог лишь одного — глумиться над нею. Он, веривший, что именно “крест” есть памятник каждому из нас, смиренно соглашается с тем, что и “звёзды на могилах” — тоже памятники, “рождённые в долгой борьбе”.

* * *

Столь же, как у Рубцова, простодушное, а потому по-своему честное понимание истории отражено в стихотворении замечательного русского поэта Алексея Прасолова. “В слезах народа лицемерья нет”, — вот истина, недоступная изощрённому рафинированному письму Иосифа Бродского или Александра Кушнера, я уж не говорю о развязной сталиниане “дворянина с арбатского двора”. “Я рос под властью имени вождя” — откровенно и простодушно пишет Прасолов, словно бы продолжая искренность и откровенность Михаила Исаковского: “Мы так вам верили, товарищ Сталин, // как, может быть, не верили себе”.

Мы многое не знали до конца,И в скорбном звоне мартовской капелиЕго, приняв покорно за отца,Оплакали и преданно отпели.В слезах народа лицемерья нет,Дай Бог другим завидный этот жребий!Ведь был для нас таким он в годы бед,

Каким, наверно, никогда и не был.Я рос под властью имени вождя,Его крутой единоличной славы,И, по-ребячьи строчки выводя,В стихе я гордо имя это ставил!

1963

Недаром же Александр Твардовский, будучи главным редактором журнала “Новый мир”, открыл читателям нашей страны творчество сына воронежской земли Алексея Прасолова.

* * *

С глубокой народной простотой мысли и слова написано стихотворениео Сталине Юрия Лощица. Сюжет и смысл его несравненно глубже стихов "детей оттепели", смакующих кофе в австрийской столице или в венгерском ресторане "Аттила". Всё дело в том, что для Юрия Лощица Иосиф Сталин — это (как он сказал сам о себе) "русский грузинского происхождения", и поэтому во всех многочисленных тюрьмах и ссылках ему помогали русские народные песни, о чём Юрий Михайлович Лощиц вспомнил в Прощёный день.

ПРОЩЁНЫЙ ДЕНЬ

Облаянный всеми, кому не лень,во всём обвинённый, за всех,позволь мне, в этот Прощёный деньхоть один сниму с тебя грех.Советской попсы как ни боек припляс,а всё же в застолья часты наши долгие песни певалпро степь да про море-Байкал.С бродягой бродяжил,пил с ямщиком,

по матери старой тужил.В такую-то ночь, от себя тайком,ты русским запасом жил.В тайге не пропал, не замёрз во льдах,но за песни те до сих поробвывает тебя и кромсает твой прахненасытный шакалий хор.

А “ненасытный шакалий хор” до сих пор не умолкает, о чём вспомнил новосибирский наш друг и ветеран русских “шестидесятников”, поэт и философ Юрий Ключников:

Который год перемывают кости,полощут имя грозное в грязи.Покойникам нет места на погосте,нет и живым покоя на Руси.

Нам говорят, что он до самой смертибыл дружен с князем тьмы. Но отчеготрепещут и неистовствуют чертидо сей поры при имени его?

Прочитал я эти стихи в письме Юрия Ключникова, присланном мне в редакцию, и подумал: “Нет, борьба “за Родину, за Сталина” до сих пор не окончена и нам нельзя проиграть её, как нельзя было проиграть Отечественную войну”.

* * *

Удивительно и закономерно то, что некоторые честные либералы — убеждённые антисталинисты конца 50-х — начала 60-х годов прошлого века — по мере того, как ход истории всё глубже обнажал все беды, которые принесла нам перестройка к концу 1990-х, безо всяких усилий с нашей стороны приближались к нам, к нашим взглядам и убеждениям. Мне, часто в те времена бывавшему в Грузии, вспоминается, как восторженно приняла в 1961 году грузинская интеллигенция антисталинское стихотворение Юнны Мориц, посвящённое памяти Тициана Табидзе, погибшего в 1937-м…

На Мцхету падает звезда………………………………Кто это право дал кретинуСовать звезду под гильотину?