К тебе (ЛП)

— Ладно, хватит, — сказал он, прочистив горло. — Давайте постараемся, чтобы нас не уволили в первый же день.

Еда была приличнее, чем во всех прочих местах, где мы были. В буфете предлагали любые блюда от экологически чистых стейков и салата из креветок до ахи-поке и сэндвича с котлетой, что бы это ни значило.

Слоан навалил на свой квадратный поднос самую высокую гору еды. Синяя пластмасса подноса напоминала о пятидесятых годах, как и всё помещение в целом. В этом комплексе ничего не обновляли уже шестьдесят лет. Этого и не требовалось. Его строили так, чтобы пережить последствия ядерного удара, а на это требовался срок, что вдвое превышал продолжительность человеческой жизни.

Все притихли, спешно набивая рты, привыкнув к тому, что приём пищи занимал строго лимитированное время, прежде чем отряд поднимали по тревоге, когда начинался обстрел. Привычка пригодилась, так как Бьянка уже ждала нас в дверях с клипбордом в руках, с нетерпением ожидая, когда мы её заметим.

Слоан нахмурился, жуя. В уголке его рта виднелся майонез.

— У вас нет чувства, что нам тут не рады? Или мне это просто кажется?

— Ага, — согласилась Наоми. — Никто не расстелил нам приветственный ковёр. Бьянка говорила, что они нервничают из-за Трекса. Но, думаю, дело в том, что мы чужаки.

— Я чувствовал себя более желанным гостем в Иракской деревушке, чем здесь, — признался Мартинез.

— Хватит, — сказал я. — Соберитесь. Не показывайте им, что они правы. Мы сталкивались с вещами и похуже. Хватит зацикливаться на этом, пора действовать.

Команда встала из-за стола, вновь обретя уверенность. Всё, что потребовалось, чтобы их приободрить после долгого утра, наполненного вводными инструкциями, на которые не стоило обрекать ни одного военного, — это обед и мотивационная речь. Солдат способен вынести физическое, эмоциональное и моральное истощение. Но выслушивать многочасовой бубнёж, посвящённый правилам, регламентам и техническим руководствам — это чересчур.

По окончании дня мы вышли на улицу, щурясь от закатного солнца. После того, как я весь день таскал с собой винтовку, а теперь оставил её внутри, я чувствовал себя голым.

— Вы привыкнете к яркому солнцу, когда покинете Комплекс, — бесстрастно сказала Бьянка. — Радуйтесь, что вы не живёте здесь.

— Здесь живут люди? — спросил Мартинез.

Я не мог понять, была ли Бьянка раздражена расспросами, или ей было всё равно.

— Кое-кто из учёных и другая служба безопасности.

— Ладно. Пора прощаться, — сказал я, хлопнув Мартинеза по плечу.

Под нашими ногами хрустел гравий, когда мы разошлись, оставив Бьянку стоять у входа в одиночестве, если не считать полдюжины охранников.

Я пожал своим ребятам руки, прижал кулак к их кулакам и обнял их на прощание, а затем со вздохом забрался в свою машину. Мы сделали это.

Наоми положила руку поверх открытой дверцы своей машины, ухмыляясь.

— Чего тебе? — закатил я глаза.

— Она там? Та девушка? Она в гостинице?

— Да, Номс, она работает там.

— Ты правда думаешь, что она «та самая»? — спросила она, хихикая.

— Не смотри на меня так, — прорычал я. — Я ожидал чего-то подобного от парней. Думал, ты не станешь надо мной издеваться.

Она пожала плечами.

— Просто это немного… эксцентрично для тебя. Обычно ты более прагматичен.

— Ты думаешь, я сам не понимаю, что мои чувства ненормальные? Что я считаю в порядке вещей разгуливать в ожидании кого-то, кого никогда не встречал? Я просто так чувствую.

— Разве это не вера, Ти-Рекс? Для атеиста это чересчур духовно.

— Вера и религия не исключают друг друга. И катись-ка ты к херам.

— Тебе того же, — отозвалась она. — Удачи, Трекс. Надеюсь, она та самая.

Наоми послала мне воздушный поцелуй, подмигнув, затем закрыла дверцу машины и завела мотор.

Обратная дорога в гостиницу была долгой. Солнце уже скрылось за горным хребтом, на тёмно-синем небосводе начали загораться звёзды. Я скривился, зевнув, и принялся настраивать громкость радио. Впереди маячили чьи-то фары, становясь всё ближе, а затем, когда встречная машина проехала мимо, высветили мою машину и исчезли позади. Гул дороги действовал на меня умиротворяющее. Но вместо того, чтобы прокручивать в голове прошедший день, Беннета и Бьянку с генералом, я мог думать лишь о ней. Два дня назад мою голову занимали мысли о походе в спортзал, поиске нового жилья на сайте Zillow, а также о моей новой работе. Каким-то образом я всегда знал, что Дарби будет красавицей. Я просто не представлял, что она будет настолько красива.

Припарковав машину на стоянке, я проследовал за несколькими пожарными, возвращавшимися со смены в горах. Они были покрыты гарью и пропитаны едким запахом дыма. Двойные стеклянные двери разъехались в стороны, и меня обдало запахом гари.

Дарби стояла у зоны отдыха, в которой размещались несколько кресел и два дивана, искусственное дерево с неё ростом и плоский экран. Дарби, обхватив себя руками, улыбалась, глядя на фейерверки, разгорающиеся на экране.

Не задумываясь ни на секунду, я подошёл к ней сзади и шепнул ей на ухо:

— Привет.