К теплым морям

– Историю? – Принцесса сверкнула на Лиссу глазами исподлобья, – Ладно – слушайте. Вы правы – когда-то наша семья была очень богата. Но это было давно. Все что дед оставил моему отцу – это старый ветхий дом. И отец немедленно проиграл его в карты. Нас не выкинули на улицу только потому что случился оползень и полдома сползло в море. Такое бывает когда дренажную систему не ремонтировали уже два поколения.

Новому владельцу он стал не нужен, мы заколотили двери в обвалившиеся комнаты и стали жить в том что осталось. При этом отец продолжал играть везде где мог. Думал что отыграется. Выносил оставшуюся мебель и вообще все что представляло хоть какую-то ценность, тратил на это все деньги которые зарабатывал мелкими подработками.

Ели мы что удавалось вырастить в саду. Однажды утром я пошла собирать яблоки и нашла отца повесившимся на дереве. Револьвера чтобы застрелиться у него не было. Он его проиграл уже давно. Рядом лежало письмо в котором он говорил что проиграл самое ценное, что у него было и это его единственный выход. Однако самоубийство не помогло – его «партнер» пришел за своим выигрышем.

За мной… Мне тогда было четырнадцать и я прекрасно понимала, что это значит. Я спряталась в кустах за домом. Там росли такие мощные злые колючки, где я любила лазать в детстве. Понимаю – странно, но у меня было не так много развлечений и игрушек, как вы понимаете.

В общем, я спряталась там и сидела почти два месяца, выбираясь только по ночам чтобы украсть немного еды. А потом этого «партнера» убили – он занимался продажей девочек из трущоб в бордели. Какие-то «гастролеры» решили поиграть в благородных мстителей и расстреляли его вместе с охраной.

Я смогла вернутся домой. За это время его разграбил окончательно хотя, учитывая что мой папаша умудрился вынести даже рамы со стеклами и лепнину, не думаю что им много что досталось…

– Очень печальная история… – Лисса сохранила невозмутимое выражение лица, но по тону было понятно что услышанное её расстроило, – Странно что вы после такого вообще карты в руки берете…

– Карты-то в чем виноваты?

– Да. Пожалуй вы правы… Мне в этом смысле повезло куда больше чем вам. Мой отец тоже имел странности… Это вообще отличительная особенность нашей семьи. Посмотрите на дядю – тоже самое, только с упором в археологию и историю.

– Кстати, синьора, – полюбопытствовал Марио, – А почему ваша фамилия «Шварц», а не «Криг»?

– Потому что отец с матерью так и не нашли времени заключить официальный брак. Папа все время пропадал в своих экспедициях и я так и осталась «бедной незаконнорожденой малюткой Лисси которой очень повезёт если кто-то сжалится и возьмет её замуж».

Лисса сделала такое лицо, что впечатлился даже признанный мастер страшных гримас Боцман.

– Я слышала это с того момента как начала понимать что происходит. Поэтому в детстве моими лучшими друзьями стали книги. В колледже у меня была заслуженная репутация зануды и библиотечной моли, из дома я съехала потому что мне начали намекать что излишняя ученость – помеха для счастливого брака… Потом я закончила учебу и на паре собеседований мне доступно объяснили, что мой карьерный потолок – секретарь-машинистка.

В общем, плюнув на все, я нашла отца который как раз восстанавливался после перенесенной лихорадки в доме своего коллеги, он выбил для меня место ассистента в очередной экспедиции и уже через месяц мы плыли на Острова изучать содержимое жертвенных колодцев монго.

– Вы правы… – Принцесса криво ухмыльнулась, – Вам с отцом повезло куда больше…. Он сейчас жив?

– Не знаю. У меня не самое крепкое здоровье, так что жизнь в походных условиях привела к тому что у меня начались мигрени и обмороки. Отцу удалось устроить меня смотрителем той свалки что местные считали «музеем». А сам укатил в очередную экспедицию. Обещал что по возвращении привезет нечто особенное. С тех пор о нем нет никакой информации.

– Скучаете по нему?

– И да и нет. Отец заботился обо мне, но мы никогда не были особо близки. Он не воспринимал меня как дочь – скорее как приятеля и единомышленника. Я не уверена что папа вообще понимал что ответственен за моё появление. Он был весь там, в своих «культурных слоях» и «предметах культового назначения». Поэтому и для меня был скорее научным руководителем, чем отцом. Единственный, по кому я действительно скучаю это Гай Октавий Фурин…

– Кто?

– Её ручной лев, синьора… – пояснил Марио, – Подарок от братьев. Они их пытаются одомашнить.

– Я же говорила, что наша семья со странностями, – пожала плечами Лисса.

– Ты держишь дома настоящего льва? – недоверчиво переспросила Принцесса.

– Ну да. Фурин такой лапочка… Очень ласковый.

– Я боюсь спросить сколько ты тратишь на еду.

– А куда мне ещё девать жалование? Я живу при музее – он располагается в старом форте времён основания. Живу одна. Единственный человек кроме меня там – садовник. Он очень старый, ему лет шестьдесят, если не больше и он приходит раза два в неделю. Посетителей почти нет. Иногда только заходят местные знатные семьи чтобы показать детям реликвии их предков.

– Они сдали их в музей?