К Вашим услугам, государь [СИ]

— Пусть поворкуют голубки, — подыграл ему Вербициус, но не был удостоен вниманием. Фихтенгольц прошел к столу в центре комнаты и, подвинув к себе шкатулку с письменными принадлежностями, написал несколько строк. Присыпал песком из песочницы и запечатал в конверт.

— Скачи… передай… — неразборчиво прошептал он Вербициусу на ухо и отослал его движением руки…

— …и его высочество, конечно, — рокотал Руперт в перерывах между кусками восхитительного жаркого и взглядами на Строфокамиллу, подливая вина в бокал. — Особенно тяжело дворянскому духу пребывать в безвестности, вдали от жизни двора, вдали от прелестных глаз придворных дам. Ах, любезная Строфокамилла, если бы вы знали как трепещет сердце, заслышав звук боевой трубы. В атаку! Вперед воины, за честь и справедливость!

— Осаждая бастион… — тут воспоминания Руперта были прерваны новым блюдом из рыбы под белым соусом.

— Ставь сюда, — указал он слуге, освобождая место поближе к себе, — и принеси белого вина.

Обед подходил к завершению, и скоро барон пересел поближе к распахнутому окну. Держа бокал и вдыхая полной грудью, Руперт слушал голосок Строфокамиллы. Во двор въехал всадник. Барон узнал в нем Вербициуса.

«Куда его черт носил? — подумал про себя Руперт, — это становится интересным».

— И все же, любезный барон, неужели все ваши достойные подвиги совершались только во славу отечества и монарха? — невинно поинтересовалась Строфокамилла, — нет ли в вашем сердце места для любви? Чтобы во имя ее повергать в прах города и страны?

— Есть у меня место и для любви, мадам, и для верности.

— Кто же она, назовите ее имя? — приподнимаясь в кресле, потребовала Строфокамилла.

— Долг и честь, мадам! — выкатывая глаза, выпалил Руперт, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. «А ты чего ждала? — подумал про себя Руперт, — я еще разберусь, куда и кто посылал Вербициуса и за какой надобностью».

С этой мыслью барон перегнулся через подоконник и сломал веточку вьющегося растения с белым цветком. Встав с кресла, он подошел к Строфокамилле и запечатлел поцелуй на ее руке. Дама, потупив глаза, достойно приняла подарок. Внезапно барон обнял Строфокамиллу и, приподняв на руки, понес в будуар.

— Сумасшедший, — слабо сопротивляясь напору, прошептала дама, на всякий случай лишаясь чувств.

Когда тяжелый гобелен сомкнулся на двери будуара, в гостиную вошел Фихтенгольц. Вслед за ним на расстоянии плавно вплыл Вербициус. Фихтенгольц подошел к окну и требовательно протянул руку назад. Вербициус вынул из-за пазухи письмо с сургучной печатью и отдал его Фихтенгольцу. Задумчиво распечатав конверт, тот внимательно прочел короткий ответ и улыбнулся. Из спальни Строфокамиллы доносились страстные звуки.

— Проследите, чтобы утром все было как надо, и никаких задержек, хватит испытывать фортуну, пришла пора действовать. — Некоторое время Фихтенгольц стоял у окна, любуясь на закатные краски, потом вышел из гостиной. За ним тенью прошествовал Вербициус. Снаружи совсем стемнело. Дом погрузился в ночную прохладу. Из будуара Строфокамиллы доносился богатырский храп Руперта фон Мюнстера и только обладающий самым тонким слухом человек мог бы услышать за руладами барона уютное посапывание мадам. Заржал накормленный жеребец, хлопнули ставни в комнате Фихтенгольца, дом уснул.

14

12 июня, от 6 до 7 часов утра

Утро застало Руперта в дороге. Еще не вполне пришедший в себя со сна, он мерно покачивался в седле, поеживаясь от предрассветной прохлады. Сбоку в седельной сумке приятно булькала фляга с тирольским и ощутимо пахло запеченной бараньей ногой. Роса усыпала придорожные кусты. Низкий исчезающий туман стлался в низине. Вороны лениво каркали, потревоженные храпом скакуна, и замолкали, исчезая за спиной. Взошло солнце. Начало пригревать, и Руперт немного вздремнул в седле, когда далеко сзади послышался шум скачущих лошадей.

— Четверо, — посчитал не оборачиваясь барон, стряхивая остатки утренней дремы. — Если это грабители, то нападут не церемонясь, если по службе… однако же пора. — Резко обернувшись, Руперт уклонился от удара шпагой и поднял коня на дыбы.

Нападающий проскакал дальше с намерением развернуться. Второй и третий взяли барона в клещи, готовясь атаковать с двух сторон. Они не учли длины шпаги и ловкости Руперта. Последовали молниеносные удары с подъемом в стременах, конец шпаги барона обагрился кровью.