К Вашим услугам, государь [СИ]

«И все же какая странная штука со мной приключилась, — продолжал размышлять Руперт, — всего несколько дней, как я покинул свое имение и… Где же ключ к разгадке того, что происходит со мной? Император, Фихтенгольц, Эделия, Хельветия, этот загадочный Гюнтер, шустрый докторишка Карл, который к тому же сбежал и вроде как и не сбежал вовсе. Всё это было лишь предлогом для того, чтобы вызволить меня из провинции? За каким же чертом? Я лишь прикрытие каких-то загадочных планов императора? Я должен ехать в Рим? Какая-то чушь! И Фихтенгольц ведет какую-то непонятную игру, он, впрочем, всегда искал выгоды только для себя».

От неловкого движения (фон Мюнстер потянулся за кувшином с вином) опять заныла рана. Проклятие! Руперт уже собрался было произнести пару крепких ругательств вслух, но вовремя спохватился. Да, эти четверо ещё, о которых сейчас ему напомнила тупая боль. О, майн гот!

— Любезный барон, я искренне хочу надеяться, что вы проведете несколько дней в моем доме.

— Строфокамилла, я почту за честь быть подле вас эти несколько дней. «Провались ты сквозь землю», — подумал он про себя, а вслух добавил, — Прикажите позвать шута, пусть спляшет и споет для нас, не сидеть же нам тут в тиши.

Как чертик из коробочки откуда-то внезапно появился шут, словно только и дожидался этих слов Руперта, и вдруг запел неожиданно высоким голосом:

Ладья по бурной реке плыла

Элон алле, тра-ля ля-ляСраженного воина она принеслаЭлон алле, тра-ля ля-ляБыл ранен не в битве он, знать судьба!Элон алле, тра-ля ля-ляЛюбовь его сюда привелаЭлон алле, тра-ля ля-ля

Бубенчики смешно дергались на колпаке шута, он гримасничал и кривлялся, дико вращал глазами, то и дело показывал Руперту язык.

Что дальше, — венец или шпага?Элон алле, тра-ля ля-ля.Очаг иль отвага?Элон алле, тра-ля ля-ля.

— Что за черт, — взревел Руперт, — поди прочь! Как он смеет? Строфокамилла, вели повесить его, это пойдет ему на пользу!

— Барон, простите его, он лишь жалкий шут, он сам не ведает, что сочиняет его слабый ум и произносит его язык…

18

12 июня, 10 часов вечера

— Госпожа! — слова Строфокамиллы были прерваны внезапным криком вбежавшего слуги. — Госпожа! Какой-то юный рыцарь просит дать ему кров и пищу в этом доме на одну ночь. Он утверждает, что скакал без устали весь день, он еле держится на ногах, он кажется необыкновенно бледным, хотя я с трудом разглядел его лицо, которое он скрывает под капюшоном плаща. Я осмелился побеспокоить вас, так как заметил на его руке перстень с императорским гербом.

— Хорошо, — Строфокамилла, небрежно махнула рукой. Вели принять. Он назвал себя?

— Нет.

— Зови.

Прошли считанные мгновения, и в комнату, поддерживаемый слугой, вошел рыцарь. Он был невысокого роста, сложением напоминал скорее мальчишку, чем зрелого мужчину, хотя все эти черты лишь смутно угадывались под длинным плащом, скрывавшим всю фигуру. Одной рукой он опирался на слугу, другой сжимал эфес небольшого клинка, что выглядывал из под плаща.

И Руперт, и Строфокамилла не удержались от того, чтобы бросить внимательный взгляд на руки вошедшего рыцаря. Но оба были крайне удивлены, не обнаружив и следов перстня. Рыцарь часто и порывисто дышал. Строфокамилла приняла позу, приличествующую хозяйке дома, закрыла распахнутый любопытством рот, выпрямилась в кресле и сквозь полуопущенные ресницы выжидающе посмотрела на незваного гостя. «Совсем мальчик. Просто ангелочек. Глазки грустные. Румянец во всю щеку. Лапочка. Если б не Руперт…»

Барон же не мог отделаться от ощущения, что где то встречал этого молокососа. Что-то… Где-то… Но память, ослабленная ранением, отказывалась помочь. В досаде Руперт хлопнул себя по колену и в упор, вызывающе, уставился на гостя.

— Позвольте представиться, дворянин Эдольфус фон Шрайбер, странствующий рыцарь. Путешествуя по зову сердца, в поисках подвига, который мог бы прославить мой, увы забытый при дворе, герб, я подвергся нападению разбойников. Здесь, недалеко от вашего дома. Их было так много, что я едва сумел избежать смерти, потеряв всё имущество и оруженосца. Припадаю к вашим ногам и прошу вашей милости и краткого пристанища в вашем доме, дабы привести себя в порядок и собраться с силами.

Эдольфус фон Шрайбер упал на колено. Строфокамилла милостиво протянула юноше правую руку для поцелуя, второй смахнув сентиментальную слёзку, набежавшую дабы указать на пылкость сердца и сострадание к пострадавшему. Барон же издевательски осклабился и громогласно гоготнув сказал:

— Ха! Неплохое начало для странствующего рыцаря. Пара таких подвигов, и ты, дружок, сможешь смело претендовать на место среди императорских скороходов. Там требуются быстрые ноги.