К востоку и западу от Суэца: Закат колониализма и маневры неоколониализма на Арабском Востоке

Однако наше выступление в сентябре 1969 года,— разъяснял Каддафи,— не было путчем. Это революция народа. Это — радикальное изменение, которое определило позицию Ливии в отношении империализма и арабской реакции. Революция не кончается с уничтожением королевского режима или иностранных баз. Это лишь средства, приближающие конечную цель—освобождение народа в политическом, социальном и экономическом плане»[176].

Провозглашенные революцией цели в самом деле быстро начали осуществляться. Не прошло и шести месяцев после свержения монархии, как 31 марта 1970 года была ликвидирована английская военная база Эль-Адем в районе Тобрука, которая около 30 лет являлась опорой военного колониализма на арабской земле и одновременно — подпоркой монархического режима в Ливии. Недаром резиденция короля Идриса находилась поблизости от этой базы, где, как саркастически отмечали иностранные журналисты, «климат для него был более подходящим».

Через два с лишним месяца, 11 июня 1970 года, была ликвидирована и другая, еще более крупная иностранная военная база — в районе Триполи Уилус-филд, которая была арендована США, а на деле являлась базой НАТО Она использовалась против арабского освободительного движения и во время «тройственной» агрессии империализма в 1956 году, и во время израильской агрессии 1967 года. На этой базе проходили подготовку американские военные летчики и пилоты ВВС других стран НАТО.

С утерей этих баз фактически завершался закат военного колониализма на Арабском Востоке. Империализм тем не менее был вынужден сдавать свои позиции без открытого боя В изменившихся условиях ему приходилось менять тактику. В условиях неликвидированных последствий израильской агрессии он не мог решиться на открытое выступление против какой-либо арабской страны, ибо это могло привести к конфронтации со всем арабским миром. Кроме того, в Ливии, где империалисты фактически сохраняли монопольное право на эксплуатацию нефти, они рассчитывали неоколониалистскими методами компенсировать на экономическом фронте ослабление своих военных позиций. Для этого у неоколонизаторов, казалось, было достаточно возможностей Нефтяные монополии чувствовали себя фактическими хозяевами страны, которая была опутана паутиной концессионных соглашений с иностранными компаниями Ведь до революции они представляли собой могущественное государство в государстве, ослабленном нефтяной коррупцией.

Известно, например, что бывший советник короля Омар Шелхи получил от нефтяных монополий 125 миллионов долларов в виде взяток и «гонораров» за содействие в предоставлении им нефтяных концессий. Неоколонизаторы надеялись, что им и при новом режиме удастся действовать подобным образом. Однако их надежды не оправдались. В 1970—1971 годах Ливия ограничила деятельность иностранных нефтяных компаний. Сначала правительство лимитировало добычу нефти и значительно увеличило отчисления в пользу государства, а затем национализировало имущество «Бритиш петролеум компани» и ряда других иностранных компаний. К 1973 году ливийское правительство, приобретя контрольный пакет акций, установило фактический контроль над деятельностью всех нефтяных компаний Запада.

В этот период дальнейшее развитие получили арабо-советские связи, что нашло свое отражение в заключении договоров о дружбе и сотрудничестве Советского Союза с Египтом и Ираком, а также ряда новых соглашений о расширении сотрудничества с Сирией, Алжиром, НДРЙ, Ливией и другими арабскими странами. Их международное положение значительно упрочилось благодаря политике позитивного нейтралитета, сотрудничеству с Советским Союзом и другими государствами социалистического содружества.

Особенность нового неоколониалистского курса США, который стал проводиться в развитие «плана Роджерса», состояла в том, что если вплоть до второго прекращения огня на Суэцком канале в августе 1970 года империализм все еще питал надежды на свержение прогрессивных режимов с помощью военной машины Израиля, то в создавшихся после смерти Насера новых условиях ставилась цель «размывания» этих режимов и «отбрасывания» назад арабского революционно-освободительного движения. Ставка при этом делалась уже не только на сионистский Израиль, которому по-прежнему отводилась роль запугивающего кнута неоколониализма, но и на силы арабской реакции.

Этот курс проводился под видом более «сбалансированной» политики США на Ближнем Востоке, которая выдавалась за постепенный их отход. От односторонней ориентации на Израиль, а также за стремление к расширению сотрудничества с арабскими странами. На самом же деле речь шла не о пересмотре американо-арабских отношений в целом, а о налаживании более тесного сотрудничества с арабскими реакционными кругами. Такое сотрудничество, как показали дальнейшие события, устанавливалось не в целях быстрейшего урегулирования ближневосточного конфликта, а во имя укрепления позиций неоколониализма и подрыва арабского единства.