К востоку от Эдема

В кухне Кейт расставила еду на двух подносах и залила салат из стручковой фасоли французской приправой из прованского масла с уксусом и специями. На поднос, предназначенный для Фей, она поставила любимую чашку хозяйки и принялась подогревать на плите бульон. Закончив приготовления, Кейт извлекла из кармана пипетку, выжала две капли кротонового масла[5]на салат и тщательно перемешала. Потом она поднялась к себе в спальню и, проглотив все содержимое маленькой бутылочки слабительного из крушины, поспешила вернуться на кухню. Кейт разлила бульон по пиалам, наполнила чайник кипятком и, взяв в руки подносы, отправилась в комнату Фей.

– Я как будто и есть не хочу, – призналась Фей, – но бульон так аппетитно пахнет.

– Я приготовила особую приправу для салата, с розмарином и тимьяном. Старинный рецепт. Попробуй и скажи, как она тебе.

– Ох, как вкусно! – восхитилась Фей. – Голубушка, да ты мастерица на все руки. Нет на свете такого дела, с которым бы ты не справилась.

Сначала стало плохо Кейт. Лоб покрылся капельками пота, и она согнулась вдвое, крича от нестерпимой боли. Глаза выпучились, а изо рта потекла слюна. Фей выбежала в коридор и стала звать на помощь. Вскоре в комнате столпились все девушки и несколько воскресных посетителей. Кейт лежала на полу, корчась от боли. Два постоянных клиента положили ее на кровать Фей и попытались выпрямить ноги, но она, громко вскрикнув, снова скрючилась. Вся одежда на девушке промокла от пота.

Фей принялась вытирать ей лоб полотенцем, но тут у нее самой начался приступ.

Доктора Уайлда искали целый час. Две истерично вопящие девицы вытащили его из дома приятеля, где доктор играл в юкер. К его приходу Кейт и Фей совсем ослабели от поноса и рвоты, а страшные спазмы все не прекращались.

– Что вы ели? – поинтересовался доктор Уайлд и тут заметил подносы с едой. – Фасоль консервировали дома? – спросил он суровым голосом.

– Конечно. Готовили прямо здесь, – сообщила Грейс.

– А кто-нибудь из вас ее ел?

– Нет. Видите ли…

– Немедленно разбейте все банки, – потребовал доктор Уайлд. – Черт бы ее побрал, эту фасоль! – С этими словами он извлек из чемоданчика желудочный зонд.

Во вторник он сидел у постели измученных болезнью женщин. Кровать Кейт перенесли в комнату Фей.

– Теперь можно сказать правду, – начал доктор Уайлд. – Думал, вы не выживете. Считайте, что вам крупно повезло. И никогда не ешьте фасоль домашнего консервирования. Покупайте ее в лавке.

– А что с нами случилось? – поинтересовалась Кейт.

– Ботулизм. Медицина мало знает об этой болезни, но в живых остаются единицы. Думаю, вас спасла молодость, а у Фей крепкий организм. А у вас по-прежнему бывает кишечное кровотечение? – обратился он к Фей.

– Да, но совсем немножко.

– Так, вот вам пилюли с морфием. Они оказывают закрепляющее действие. Вероятно, от напряжения внутри лопнул какой-нибудь сосуд. Однако недаром говорят: шлюху и колом не убьешь. Теперь причин для волнения нет, и вам обеим следует полежать пару дней, чтобы прийти в себя.

Разговор состоялся семнадцатого октября.

Фей так и не оправилась от болезни. Иногда наступало улучшение, но потом ей становилось еще хуже. Третьего декабря снова случился приступ, и на восстановление сил ушло гораздо больше времени, чем обычно. Двенадцатого февраля открылось сильное кишечное кровотечение, и у Фей стало сдавать сердце. Доктор Уайлд долго слушал ее стетоскопом.

Кейт падала с ног от усталости. Ее изящная фигурка превратилась в обтянутый кожей скелет. Девушки пытались подменить ее у постели больной, но Кейт никого не подпускала.

– Одному Богу известно, когда она в последний раз спала, – заметила Грейс. – Мне кажется, смерти Фей ей не пережить.

– Еще вздумает застрелиться, – предположила Этель.

Доктор Уайлд пригласил Кейт в зашторенную гостиную и, положив черный чемоданчик на одно из кресел, приступил к неприятному разговору:

– Должен сообщить, что ее сердце не выдержит такой нагрузки. Поражены все внутренние органы. Проклятый ботулизм! Хуже укуса гремучей змеи! – Он отвел взгляд от изможденного лица Кейт. – Я решил предупредить вас заранее, чтобы было время подготовиться, – смущенно пробормотал доктор и погладил девушку по худенькому плечу. – Нечасто встретишь такую преданность. Дайте ей немного теплого молока, если Фей сможет его проглотить.

Кейт поставила таз с теплой водой рядом с кроватью больной, и когда в комнату заглянула Трикси, то увидела, как она обтирает хозяйку тонкими льняными салфетками. Потом Кейт расчесала белокурые волосы Фей, которые давно не завивались, и заплела их в косу.

Кожа у Фей словно ссохлась и плотно обтягивала выступающие скулы и челюсти, а глаза, кажущиеся огромными на истощенном лице, смотрели на мир отсутствующим взглядом.

Фей хотела что-то сказать, но Кейт ее остановила:

– Тише, побереги силы. Не надо разговаривать.

Она сходила на кухню за стаканом теплого молока и поставила его на прикроватный столик, а затем извлекла из кармана два маленьких флакона и набрала из каждого в пипетку по нескольку капель.