К звездам

Смолин и Тохтуев уже сделали рекогносцировку местности, определив диаметр кратера – около восьмисот метров, – теперь им предстояло поближе познакомиться с валом кратера, представлявшим собой удивительно ровное кольцо, окружающее жерло. Кольцо это, шириной в двести метров, было разорвано трещинами, но все же создавало впечатление искусственного, что, конечно же, только подогревало любопытство исследователей.

По плану Павел должен был объехать Феону по периметру, ведя видеосъемку, и взять пробы лунного грунта на валу кратера. Но вместо этого он двинул вездеход к самому жерлу, прячущемуся в тени вала основного кратера, остановил «луносипед» на гребне и направил вниз прожектор.

К его удивлению, он и в самом деле увидел не кратер, а огромную круглую шахту, уходящую в недра Луны. Мало того, эта шахта была заполнена… прозрачной жидкостью, почему-то не замерзающей в условиях сверхнизких лунных температур. А так как тень кратерного вала надежно скрывала жидкость от спутниковой аппаратуры и взора человека, увидеть ее можно было только при освещении извне лучом света.

– Мама моя космонавтка! – проговорил Смолин.

– Что случилось? – тут же отозвался Тохтуев, по монитору наблюдавший за манипуляциями напарника из кабины управления. – Почему ты изменил маршрут?

– Посмотри, что я обнаружил!

Смолин изменил наклон передней телекамеры вездехода, и «чукча», увидев шахту, заполненную «водой», не сдержал восклицания:

– Каток!

– Нет, это озеро.

– Ты хочешь сказать, что видишь это перед собой?

– Я не пил! – огрызнулся Павел. – И с ума не сошел! Это шахта… по глотку заполненная водой… или каким-то жидким газом. Попробую подползти поближе.

– Не стоит, Паша. Опасно! Пойдем вдвоем, подготовимся сначала, возьмем тросик, скалолазное оборудование… да и в ЦУП надо сообщить о находке.

– Если они поверят… Неужели я не сплю?..

– Возвращайся.

– Я только загляну туда одним глазком и назад. Если я сплю, то это мне удастся.

– Тогда мы спим оба. Не суйся туда, умоляю!

Смолин, не отвечая, перешел на ручное управление, тронул «луносипед» с места, подводя его к краю обрыва. И в этот момент плита, расколотая трещиной, венчавшая край, беззвучно обломилась, начала падать, увлекая за собой вездеход. Павел дал задний ход, но было уже поздно.

«Луносипед» ударился боком о ближайший скальный выступ, выбросил седока.

Смолин, и раньше не отличавшийся хорошей реакцией, растерялся и вместо того, чтобы включить ранцевый движок, способный вынести его наверх, на кромку обрыва, начал дергаться, пытаясь дотянуться зачем-то до неспешно падающего рядом вездехода, и не заметил, как на него сверху свалился кусок отколовшейся плиты.

От удара в голове взорвался фейерверк. Павел судорожно схватился за шлем: показалось, что тот разбился вдребезги! – включил движок, но только усугубил положение. Рывок двигателя увлек его вниз, в шахту, куда уже влетел «луносипед», плавно кувыркаясь и вращая прожектором. Космонавт со всего маху ударился о тот же обломок скалы. Последнее, что он успел ощутить и даже отчетливо услышать плеск! – был удар о поверхность озера. Сознание окончательно померкло…

В себя он пришел благодаря действию скафандрового компьютера, включившего медицинский комплекс, который быстро привел Смолина в чувство.

Павел открыл глаза, вспомнил о падении в озеро прозрачной жидкости, включил нашлемный фонарь… и понял, что все еще продолжает падать! Никакого озера не было и в помине! Голова сладко кружилась и гудела, во рту появился странный пряный привкус, как после выкуривания сигары, но все же сквозь мерцание в глазах он видел проплывавшие мимо стены шахты, и никаких следов «жидкости». Лишь изредка возникала и тут же исчезала тень сомнения в адекватности происходящего… и он снова видел себя падающим в пропасть.

«Хорошо, что я не на Земле», – мелькнула мимолетная мысль.

Это была вполне трезвая мысль, потому что слабое лунное тяготение не позволило развить ему большую скорость, а глубина шахты оказалась огромной. Во всяком случае за три минуты падения – ровно столько он был без памяти – Павел не достиг дна шахты, что давало ему шанс на спасение.

Он включил ранцевый движок.

Падение замедлилось. Прекратилось кувыркание. В свете нашлемного фонаря стали видны проплывающие мимо стены шахты – в полосах изморози, ребристые, с появляющимися и исчезающими более глубокими параллельными бороздами, будто прогрызенными зубьями каких-то чудовищных механизмов. В глаза брызнуло ярким светом: луч фонаря отразился от ряда выпуклых щитов, похожих на зеркала.

Шахта сузилась и внезапно изогнулась как кишка, превращаясь в наклонный тоннель. Не ожидавший этого Смолин не успел увернуться от приблизившейся стены, врезался в нее боком, движок отключился, и его понесло по тоннелю, как санки по ледяному желобу.

Долгое скольжение закончилось ударом о внезапное препятствие, и Павел в который раз потерял сознание. А когда пришел в себя, поблагодарил создателя, что случилось это на Луне. На Земле он бы неминуемо разбился.