Кабинет фей

— Без сомнения, это король павлинов, — говорила она, — он, он приказал бросить меня в море, не захотев стать моим супругом; а чтобы окончательно от меня избавиться, он решил меня утопить. Вот странный человек! — продолжала она. — А уж как бы я его любила! И как мы могли бы прекрасно поладить! — И расплакалась пуще прежнего, ибо любовь была сильнее ее.

Так она провела два дня, носимая морем то туда, то сюда, промокшая до костей, прослуженная до полусмерти и почти оцепеневшая; не согревай ее сердца хоть немного малыш Непоседа, умереть бы ей сотню раз. Ее мучил ужасный голод; вокруг плавало множество устриц, которых она ловила и ела, сколько хотела; как ни недолюбливал их Непоседа, а пришлось и ему удовольствоваться тем же угощеньем. Наступила ночь, и Розетте стало так страшно, что она сказала псу:

— Громче, громче лай, Непоседа, а то кабы морские языки нас не съели.

Он и лаял всю ночь напролет, а наутро ложе принцессы прибило к берегу. Стояла у самых волн одинокая маленькая хижина, а в ней жил добрый старик: бедняк, он ничуть не помышлял о богатствах мира сего. Услышав тявканье Непоседы, он от души удивился: нечасто приходилось ему видеть здесь собак; подумал он было, что какие-то странники сбились с пути, и вышел милосердно указать им дорогу. Тут и заметил он принцессу и Непоседу, плывших по водам. Розетта же, едва завидев его, протянула к нему руки и закричала:

— Милый старик, спасите меня, вот уж два дня я страдаю и гибну.

Услышав, как грустно она причитает, он проникся жалостью, сходил в хижину и принес оттуда длинный багор, потом зашел в воду по шею, едва не потонув два или три раза. Наконец он потянул так, что вытащил ложе на берег. С большой радостью Розетта и Непоседа ступили на твердую землю. Принцесса от всего сердца поблагодарила старца и, завернувшись в одеяло, босая, вошла в его лачугу, где бедняк разжег для нее костерок из сушеных листьев и достал из сундука самое красивое платье своей покойной жены, вместе с чулками и башмаками — вот и облаченье для принцессы. Она, и переодетая крестьянкой, была восхитительна, как ясный день, а Непоседа приплясывал вокруг, чтобы ее развлечь.

Старик прекрасно видел, что Розетта дама знатная, ибо одеяла ее вышиты золотом и серебром, а подушка — из атласа; он спросил у девушки, что с нею приключилось, пообещав, что никому ничего не скажет. Она поведала ему все от начала до конца, обливаясь слезами, ибо все еще думала, что это король павлинов приказал ее утопить.

— Что же нам делать, девочка моя? — ответил ей старик. — Вы такая великая принцесса, привыкшая есть лакомые кусочки, а у меня лишь черный хлеб да репа; у вас будет скудный стол; но коли угодно на меня положиться, я пойду к королю павлинов и скажу ему, что вы здесь: несомненно, взгляни он только на вас, как тотчас и предложит вам быть его королевою.

— Ах, он злой, — возразила Розетта, — он приказал меня убить; но вот вам и дело — найдите маленькую корзинку да повесьте на шею моего пса — пусть принесет поесть, а не то случится большая беда.

Старик принес корзину, принцесса повесила ее на шею Непоседе и сказала ему:

— Ступай в город, найди там самый лучший котелок и принеси мне то, что в нем варится.

Непоседа побежал в город, где лучшим котелком был королевский; забежал он на придворную кухню, открыл его, проворно взял все, что было внутри, и вернулся домой. Тогда Розетта сказала ему:

— Теперь сбегай туда же в кладовую и набери там самого лучшего.

Непоседа вернулся и принес белого хлеба, мускатного вина, всевозможных фруктов и варенья; он так нагрузился, что больше унести был не в силах.

Тут король павлинов захотел отобедать, а ни в котелке, ни в кладовой ничего нет; все растерянно переглядывались, а его охватил ужасный гнев.

— Так и быть, — сказал он, — придется обойтись без обеда, только уж к вечеру извольте зажарить мясо на вертеле, потому что хочу я хорошего жаркого.

Вечером принцесса сказала Непоседе:

— Ступай в город, зайди на лучшую кухню и принеси мне хорошего жаркого.