Кабул на военном положении

– Очень даже при том! – возразил Прэгер. – Мы никогда открыто не поставляли оружие афганскому сопротивлению. Просто передавали деньги и боевую технику пакистанским разведслужбам, а те уже сами распределяли.

– Жуткая глупость! – буркнул Миллер, вновь запуская ложку в сахарницу.

– Это почему же? – с коварным простодушием осведомился Малко.

Берт Миллер с каким-то даже смаком погрузил кусок сахара в свой кофе и лишь затем ответил:

– А потому, что эти негодяи пакистанцы поощряли исламских экстремистов вроде Гульбуддина, пренебрегая людьми умеренных взглядов, такими, как Селим Хан.

– Умеренных и дружественных Западу, – подчеркнул Эрл Прэгер.

У этих двоих все было продумано до мелочей. Раз Берт Миллер заявился прямиком из Лэнгли, надо полагать, ЦРУ придавало чертовски важное значение тому заданию, которое собиралось поручить ему. Малко прикинул в уме, сколько придется платить по счетам, стопкой лежавшим у него на столе, добавил стоимость комода "Булль", дивного образчика из частных коллекций Клода Даля, и попытался представить, какой гонорар ему уплатят, если он согласится взяться за эту нелегкую работу.

– Я жду продолжения этой захватывающей истории. Малко придвинул коробку шоколадных конфет от Буассье к Берту Миллеру, который возобновил прерванный рассказ:

– Эти пакистанские недоноски повели нечистую игру. К тому же, их поощряли саудовцы, подкидывая им деньжат: таким образом они надеялись оттеснить умеренную часть афганского сопротивления. В частности, Селима Хана. Они загнали его в угол, отказав в поставках оружия и боеприпасов. Я несколько раз тайно встречался с ним под Джелалабадом. Он был вне себя: люди гибли под огнем шурави, потому что у них не было патроном к их автоматам Калашникова. Я начал нажимать на все кнопки и в Лэнгли, и в Исламабаде, но все впустую. Никому не хотелось наступать на мозоль Пакистану. Зия[10] припугнул Вашингтон, пригрозив вообще прекратить помощь моджахедам, если его будут хватать за глотку, а сам тем временем, на наши же доллары, вооружал наших заклятых врагов, фундаменталистов!

– Замечу, кстати, что Гульбуддин Хекматияр, которому досталась львиная доля этой помощи, поклялся устроить мечеть в здании американского посольства, если возьмет Кабул, – уточнил Берт Миллер. – Да по сравнению с этими молодчиками сам Хомейни выглядит человеком умеренных взглядов!..

Эта восточная сказка начала наскучивать Малко, воображению которого рисовался задок Александры.

– Так что же привело вас ко мне, господа? – перебил он Миллера.

– В 1985 году Селим Хан, с болью в сердце, перешел со своими бойцами на сторону коммунистического кабульского правительства, – мрачно заключил Эрл Прэгер. – Человек разумный, президент Наджибулла сразу же вооружил их до зубов. И Селим Хан начал защищать Джелалабад от своих недавних союзников вместе с правительственными войсками!

– В таком повороте нет ничего удивительного, – заметил Малко, – пуштунские племена всегда продавались тем, кто лучше платит.

– Нет, Селим Хан – истинный патриот. Он одним из первых выступил с оружием в руках против советских войск. Но если бы он не перешел на сторону врагов, фундаменталисты истребили бы его соплеменников. Естественно, он люто ненавидит фундаменталистов, а это на руку кабульскому правительству.

– Печально, – согласился Малко, – но пережить можно. Никак не возьму в толк, какой помощи вы ждете от меня?

Эрл Прэгер и Берт Миллер тревожно переглянулись. Наступала решительная минута. Начал Берт Миллер.

– Господин Линге, две недели тому назад я был недолгое время в Пакистане. Меня просил о встрече один мой старый резидент. У него было ко мне письмо. От Селима Хана.

– А где он? – осведомился Малко.

– Пока в Кабуле.

– Чего же он хотел?

– Повидаться со мной. Со мной либо с кем-нибудь еще, кого я уполномочил бы говорить от моего имени.

– Что случилось? Снова надумал переметнуться?

Эрл Прэгер усмехнулся столь психологически верному предположению.

– Именно, – подтвердил он. – Даже условия поставил.

Какую же власть забрал, однако, этот пуштун над Центральным разведывательным управлением США!

– Это настолько важно? – продолжал Малко.

Американцы одновременно кивнули головой.

– Да, – подтвердил Прэгер. – Объясню почему. Вот уже несколько недель под Джелалабадом продолжаются ожесточенные бои между правительственными войсками и моджахедами. Люди Хекматияра хотят во что бы то ни стало самостоятельно овладеть городом и посадить там свое временное правительство. Если это им удастся, фундаменталисты получат поддержку населения и справиться с ними тогда будет нелегко.

– А это значит – шариат: отрубать руки ворам, избивать камнями неверных жен и прочие прелести, – пояснил Берт Миллер.

Эрл Прэгер продолжал, не обращая внимания:

– Умеренные тоже могут овладеть Джелалабадом, если их поддержит Гульбуддин Хекматияр, но он не желает. И вот здесь на сцене появляется Селим Хан. Если его бойцы выступят вместе с умеренными моджахедами, они могут взять Джелалабад и без фундаменталистов.

Малко слушал с несколько ироническим выражением на лице.